Шортер как раз заканчивал свой «Блюз 502». Босх сел в сторожевое кресло, зажег сигарету и уставился на подслушивающее устройство, пытаясь составить план действий. Он протянул руку, перемотал пленку и нажал кнопку «Play». Первое, что он услышал, был его собственный голос, говорящий, что его нет дома, затем сообщение Джерри Эдгара насчет стадиона «Голливуд-боул». Следующими звуками были звук дважды открываемой и закрываемой двери и саксофон Уэйна. Им пришлось сменить катушки по крайней мере дважды с тех пор, как была произведена проверка слышимости по телефону. Затем ему пришло в голову, что визит Элинор Уиш тоже был записан. Он подумал над этим и спросил себя, уловил ли «жучок» то, что говорилось на заднем крыльце. Повествование Босха о себе и о Медоузе. Он разозлился, думая об этом насильственном вторжении, о чужих тайнах, украденных двумя людьми из черного «плимута».
Гарри побрился, принял душ и переоделся в свежую одежду: рыжевато-коричневый летний костюм с розовой рубашкой и синим галстуком. Потом пошел в комнату и положил «жучок» и магнитофон в карманы пиджака. Еще раз посмотрел в полевой бинокль через занавески. В машине СВР по-прежнему не наблюдалось никакого движения. Он опять вышел через боковую дверь и осторожно спустился по земляной насыпи к основанию первой сваи — стальной двутавровой балки. Потом осторожно пробрался по скату горы за домом. По дороге он заметил, что высохший овраг под балконом усеян кусочками фольги от пивной бутылки, которые он отрывал, когда стоял там с Элинор.
Перебравшись на другую сторону своего участка, Босх начал осторожно продвигаться поперек склона, поочередно подныривая под следующие три дома на ходулях. Миновав третий, он вскарабкался чуть выше по склону и из-за угла переднего дома выглянул на улицу. Сейчас он находился сзади черного «плимута». Босх обобрал колючки, набившиеся в отвороты брюк, и небрежно зашагал по дороге.
* * *
Не замеченный, он подошел к машине со стороны пассажирской дверцы. Окно было опущено, и как раз перед тем, как рвануть на себя дверцу, Босх отметил, что слышит доносящийся из машины храп.
Рот Кларка был открыт, а глаза все еще закрыты, когда Босх, наклонившись внутрь машины, схватил обоих мужчин за шелковые галстуки. Правую ногу он для упора поставил на подножку и дернул обоих на себя. Хотя их было двое, преимущество было на стороне Босха. Кларк был захвачен врасплох, а Льюис имел немногим большее представление о том, что происходит. То, что Босх тащил их за галстуки, означало, что всякая борьба или сопротивление только туже затягивали удавку на их шеях, перекрывая доступ кислорода. Оба вылезли из машины почти добровольно, спотыкаясь, как собаки на поводке, и шлепнулись рядом с пальмой, растущей в трех футах от обочины. Лица их были красными, они шипели и брызгали слюной, пытаясь что-то сказать. Руками они тянулись к шеям, вцеплялись в узлы галстуков, пытаясь глотнуть воздуха. Тем временем Босх свободной рукой отстегнул от их ремней наручники и изловчился сковать левую руку Льюиса с правой рукой Кларка. Затем захватил правую руку Льюиса в другой комплект наручников и стал заводить ее за дерево. Но Кларк разгадал замысел Босха и попытался встать и оттащить напарника в сторону. Босх снова ухватил Кларка за галстук и рванул книзу. Голова шпика дернулась, и лицо врезалось в ствол пальмы. На миг он оказался оглушен, и Босх замкнул на его запястье последний металлический браслет. Оба детектива СВР принялись затем неуклюже барахтаться на земле, прикованные друг к другу вокруг пальмового дерева. Босх отстегнул у них кобуры и отступил на шаг, чтобы самому перевести дух.