Босх не смог сдержаться:
— И вы думаете, этот номер у вас пройдет? А как насчет ваших двух тупиц легавых? Как вы это собираетесь объяснить? Сначала они подсовывают мне «жучок» в телефон, потом вламываются без спроса в эту проклятую операцию и позволяют себя угрохать. И после этого вы собираетесь сделать из них героев? Кого вы хотите одурачить?
— Детектив Босх, все уже объяснилось. Это не ваша забота. Как и не ваше дело опровергать публичные заявления управления полиции и Федерального бюро. Это приказ, детектив. Если вы станете беседовать с прессой, то это деяние окажется последним в вашей полицейской карьере.
Теперь уже Босх не мог заставить себя на них смотреть.
— Тогда к чему магнитофон, заявление и все эти агенты в штатском? — спросил он, уставившись взглядом в цветы на столе. — Какой в этом смысл, если вы не желаете знать правду?
— Мы хотим знать правду, детектив. Не надо смешивать ее с тем, что мы сочтем нужным выложить общественности. Но, оставляя в стороне публичность, я гарантирую, и Федеральное бюро гарантирует, что мы доведем ваше расследование до конца и примем соответствующие меры там, где это требуется.
— Это убого и никчемно.
— Вы этому соответствуете, детектив Босх. Полностью. — Ирвинг наклонился над койкой, настолько приблизив лицо к Босху, что донесся тухлый запах у него изо рта. — Это один из тех редких случаев, когда вы держите свое будущее в своих руках, детектив Босх. Будете делать что положено — и, может быть, даже вернетесь в городскую полицию, в свой отдел убийств и ограблений, откуда вас выдворили. Или можете снять трубку вот этого телефона — да-да, я собираюсь приказать медсестре его включить — и позвонить своим дружкам в ту газетенку, на Спринг-стрит. Но тогда уж заодно и спросите, нет ли у них там какой вакансии для бывшего детектива по расследованию убийств.
Затем все пятеро вышли из палаты, оставив Босха наедине со своей яростью. Он был уже готов, хорошенько размахнувшись, шарахнуть своей здоровой рукой по вазе с ромашками на прикроватном столике, как дверь открылась и в палате снова появился Ирвинг. Один. И без магнитофона.
— Детектив Босх, пара слов не для протокола. Кстати, я сказал остальным, что забыл отдать вам вот это.
Ирвинг вытащил из кармана пиджака поздравительную открытку и стоймя приткнул ее на подоконник. На лицевой стороне красовалась грудастая женщина-полицейский в форменной блузке, расстегнутой до пупа. Она красноречиво сжимала в руке полицейскую дубинку. На выходящем у нее изо рта условном облаке было написано: «Скорее поправляйся, а не то...» Предполагалось, что Босх должен заглянуть внутрь открытки, чтобы узреть кульминацию.