— Вы что, за мной следили? Вы следили за мной.
— Во всяком случае, я этого не скрываю. Знаете, вы допустили ошибку, там, в офисе. Вы были слишком хладнокровны. Вы переборщили с невозмутимостью. Я прихожу с единственной ниточкой, какая у вас появилась за девять месяцев, а вы заводите разговор о каких-то официальных инстанциях и прочей ерунде. Что-то здесь было не так, но я не мог сообразить, что именно. А теперь знаю.
— О чем вы? Впрочем, не имеет значения, мне это неинтересно.
Она сделала движение, чтобы встать и выскользнуть из кабинки, но Босх протянул руку через стол и твердой рукой сжал ее запястье. Ее кожа была теплой и влажной от быстрой ходьбы. Она застыла, обернулась и так сердито полыхнула на него взглядом своих карих глаз, что с помощью этого взгляда можно было, вероятно, выжечь его имя на надгробии.
— Пустите. — Судя по голосу, она еще владела собой, но чувствовалось, что еще немного — и сорвется. Он отпустил.
— Не уходите. Прошу вас. — Она на миг замешкалась, и он не упустил момент. — Все в порядке. Я понимаю причины того, что произошло. Того холодного приема, который я встретил, — вообще всего. Я хочу сказать, что на самом деле вы проделали хорошую работу. Тут мне не в чем вас упрекнуть.
— Босх, послушайте. Я не понимаю, о чем вы. Я думаю...
— Я знаю, что вам уже было все известно о Медоузе, о туннелях, обо всей этой штуковине. Вы подняли его военное досье, подняли мое досье, вы, вероятно, подняли досье на каждую «туннельную крысу», которая выбралась оттуда живой. В деле ограбления Уэстлендского банка непременно должна была быть связь с тамошними туннелями.
Она посмотрела на него долгим взглядом и уже почти собралась заговорить, когда подошла официантка с карандашом и блокнотом.
— Пока один кофе, черный, и один стакан «Эвиана». Спасибо, — произнес Босх прежде, чем Уиш или официантка успели открыть рот. Официантка удалилась, делая пометки в своем блокноте.
— А я думала, вы любитель сахара и сливок, — сказала Уиш.
— Только когда меня пытаются раскусить.
Тут ее глаза как будто смягчились, но лишь самую малость.
— Детектив Босх, послушайте, я не знаю, с чего вы решили, что вам что-то известно, но я не намерена обсуждать с вами Уэстлендское дело. Именно так я и сказала вам в Бюро. Я не имею права этого делать. Извините, мне действительно жаль.
— Может, мне следовало обидеться за эту проверку, но я не обиделся. То был логичный шаг в вашем расследовании. Я бы сделал то же самое. Вы берете всех, кто соответствует данному профилю — профилю «туннельной крысы», — и просеиваете сквозь сито имеющихся улик.