— Ерунда. Это даже не из моего района. Эти-то, видишь, в районе площади Мужества попались, а я совершенно в другом конце города живу.
— Я читала, сексуальные маньяки не ограничивают поле своей деятельности одним районом. Доберется он и до твоей окраины.
— А вдруг нет?
— Ой, Железняк, удивляюсь я твоей беспечности! Вот вспомнишь когда-нибудь мои слова.
Мы с Мариной Борисовной дошли до кабинета Каширина.
— А тебе туда зачем? — подозрительно спросила Агеева.
— Да так, Спозаранник просил один адресок узнать, — равнодушно ответила я.
— Что с тобой, Родион?! — воскликнули мы с Мариной Борисовной в один голос.
В кабинете информационного обеспечения что-то произошло. Шаховский, Лукошкина и Гвичия стояли и внимательно смотрели на Каширина. Чрезвычайно бледный Каширин сидел на стуле и испуганно смотрел на Зураба.
— Я выпил отраву, — скорбно сообщил Каширин.
— Не отраву, а удобрения, — возразила Лукошкина, — нечего было хватать кружку без спросу. Я ее специально на окно поставила, чтоб цветы полить.
— Нечего было отраву вместо кофе наливать. Мне пить захотелось, вот и взял. Хоть бы записку написала.
— Если ты выпил удобрения, то, значит, скоро у тебя чего-нибудь вырастет.
Рога, например. Или корни пустишь, — диагностировал Шаховский.
— Что ты ржешь? А если у меня отравление? Надо промывание делать!
— Лучше клизму, ха-ха.
— Родион, я, может быть, не вовремя, но пока ты не помер, пробей-ка мне одного паренька, Сой его фамилия. Мне адрес нужен, — попросила я.
Каширин жалобно посмотрел на меня и медленно, походкой раненого партизана, подошел к компьютеру.
— Тебе какого? Соя Илью Поликарповича, тысяча девятьсот второго года рождения, или посвежее, Соя Илью Валерьевича, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения? Рекомендую последнего.
— Да, скорее всего, это он. Где он живет?
— На Коломенской, дом двадцать, квартира сто тридцать.
— Спасибо. Слушай, тебе надо для нейтрализации действия отравы соды выпить, — решила я в благодарность помочь Каширину советом.
— У меня есть, я сейчас принесу. — Лукошкина выбежала за дверь.
Сода была доставлена, и Каширин, брезгливо держа двумя пальцами стакан с шипящим зельем, быстро выпил.
— Ну что? полюбопытствовал Зураб.
— Ничего. Кажется, нейтрализуется… — Родион прислушался к себе. Внезапно он посинел и кинулся вон из кабинета.
— Куда это он пошел? — обеспокоился Зураб.
— Ну ладно, я тоже пойду, — заторопился Шаховский.
— Ой, да мне же в суд надо, — сказала Лукошкина.
Зураб вышел из отдела информационного обеспечения молча. Никто не хотел показывать свою причастность к отравлению Каширина. Обнорский за это по головке не погладит — и так мало сотрудников в Агентстве осталось. С места преступления быстренько свалили и мы с Мариной Борисовной.