— На какую-то кошку! В обстановке, которая кого угодно напугала бы до смерти, ты входишь в квартиру и вступаешь в драку со своим… — Он замолчал и тряхнул головой. Все это было нелепо. С ее отцом!
— Продолжай.
— О'кей. Твой отец лежал в постели с двумя женщинами. Голыми. — Он подошел к окну и смотрел на крыши.
— Ну?
— Темнеть стало раньше.
— Это иногда— случается зимой.
Майкл наблюдал за машинами, ползущими по улице. Время от времени внизу вспыхивали мириады красных тормозных огней. Он прислушался. Шум улицы почти не доносился сюда, за исключением редких гудков автомобилей.
Он обернулся.
— Позволь мне задать один вопрос.
— Задавай.
— Что сделало тебя фригидной? Она взорвалась:
— Это, что, имеет какое-то отношение… Майкл перебил ее:
— Почему ты ушла из дома? Эдисон крепче сжала распятие.
— Почему в той квартире ты увидела своего отца с двумя голыми женщинами? Лицо ее исказила гримаса.
— Почему ты пыталась убить себя после смерти Карен?
Помолчав, он спросил:
— Хочешь, чтоб я тебе сказал? — Элисон хранила молчание. — Я могу, потому что знаю.
— Я хотела стать фотомоделью.
— Ив этом причина твоей фригидности?
— Вполне возможно.
— Хватит пороть чушь. Ты же говоришь со мной, Элисон.
— Я знаю, Майкл. Как я могу спутать тебя с кем-то?
— Осмелюсь предположить, ты любишь меня?
— Люблю.
— Тогда давно надо было все мне рассказать. К чему таиться? Тем более что обо всем прочем ты мне рассказывала.
Она прикрыла глаза.
— Майкл, мы все это уже проходили…
— Но на этот раз я все знаю.
— Откуда?
— Это мое дело. Все что угодно можно выяснить, если очень хочешь и можешь за это хорошо заплатить.
Комната погрузилась в тишину. Он стоял, прижавшись лбом к оконному стеклу; она лежала, обложенная подушками, бессильно свесив с кровати руки.
— Что ты знаешь? — спросила Элисон, свыкнувшись с мыслью, что ему что-то известно.
— Все, — мягко ответил он. Выдвинул ящик шкафа, достал картонную папку и вынул из нее Несколько документов. — Здесь отчеты психиатров и полицейские протоколы. Еще кое-какие бумаги. Весьма познавательно. Вот, например. Запись, датированная 12 марта 1966 года:
***
Папа подарил мне распятие на день рождения, когда мне исполнилось десять лет. Во время обеда. Оно было красивое. Я надела его прямо за столом. Я никогда не снимала его.
— А вот другая, от 9 апреля 1966 года:
***
Я всегда думала, что мама с папой счастливы. Я ошибалась. Они стали очень холодны друг с другом. Постоянно происходили скандалы. Он приходил домой пьяным и бил ее. Она заявляла, что у него другая женщина. Он вопил, как сумасшедший, называл ее «пуританской католичкой». Я бежала вниз по черной лестнице и пряталась в чулане. Однажды он нашел меня там и тоже избил. Я вся была в крови. Я была очень религиозной. Он — нет. Тем не менее он требовал, чтобы я постоянно ходила в церковь. Я не видела в этом смысла. Я запуталась.