— Глупец! — презрительно произнесла Бет. — Я говорила это тогда и говорю сейчас. Интересно, осознал ли он хоть немного, чего лишился?
Мак остановил машину, чтобы свериться с картой еще раз. Убедившись, что он на правильном пути, опустил стекло, чтобы подышать свежим загородным воздухом. Бабье лето, длившееся с первой недели сентября, шло на убыль. Опавшие листья покрывали землю у живых изгородей, и в воздухе стоял запах сожженной листвы. Прохлада проясняла его мысли, и Бог свидетель, он многое передумал за три последних ночи. Открыв бардачок, он достал оттуда потрепанную фотографию, на которой Тара стояла у Тауэрской башни, он сделал этот снимок давно, когда они только что встретились. Смеясь в объектив, она была просто очаровательна, с мягкими светлыми волосами и блестящими зелеными глазами, в симпатичном летнем платьице, облегающем ее гибкую, стройную фигуру. Тогда она так мило настаивала на том, что сама заплатит за ланч… Вскоре он понял, что такова Тара — великодушная и любящая до безумия. И Мак купался в этой любви, прежде и не ведавший, что такое возможно. Она освещала его жизнь, наполняя ее радостью, и когда он ушел от нее, свет для него померк. Но когда она сказала ему о ребенке…
Эта мысль как острый нож вонзилась в сердце.
Тяжело вздохнув, Мак уронил фотографию на соседнее сиденье и включил зажигание. Глубокая морщинка залегла у него между бровей, когда он посмотрел в зеркало заднего вида и вывел свой серебристый «мерседес» на шоссе. Если расчет верен, то можно успеть добраться до маленького загородного магазина Тары к ланчу. Он заехал в отель, расспросил дежурного клерка и отправился разыскивать антикварный магазин Бет Дилани под названием «Воплощенные воспоминания».
Хочет она того или нет, но они должны поговорить. Оставалось надеяться, что Тара или ее тетя не захлопнут дверь прямо у него перед носом.
— Можете что угодно думать обо мне, Мак Симонсен, но я вовсе не намерена говорить вам, где Тара. Я уже совершила эту ошибку всего несколько дней назад. Она много пережила, и ей было нелегко забыть вас. Потеря ребенка…
— Черт возьми, Бет! Почему никто не сказал мне, что она была беременна? Как ее муж я имел право знать! — К счастью, в маленьком антикварном магазине не было покупателей — Мак чувствовал, что еле сдерживается. Да, он был не прав. Не ему упрекать Тару в том, что она скрыла свою беременность, ведь он сам утверждал, что не готов стать отцом. Но как ее родные могли не сообщить ему, особенно тогда, когда она нуждалась в помощи!
Бет Дилани рассердилась не на шутку. Ее длинные серьги с топазами угрожающе задрожали, когда она сложила руки на своей худой груди, словно приготовилась померяться силами с этим великолепно сложенным мужчиной с голубыми глазами, против которых не устояла бы ни одна менее сильная женщина. Но Бет гордилась тем, что она выше подобной чепухи.