— Ну, это он так сказал. Мог и соврать.
— Мог, конечно, а зачем? Какой резон? Ты его пристрелить мог, бросить. Потом, ты, говоришь, он сам стреляться пытался? Ему в твоем благорасположении — никакого смысла.
— Ну, не знаю. Может, он до сих пор надеется, ждет своих.
Вошла Алена.
— Заснул ваш товарищ.
— Какой он мне товарищ? Его товарищи в овраге сивку-бурку доедают. Вы его что? С ружьем одного оставили? — Давыдов вскочил. — Думаете, я тут вас байками развлекаю?! Они уже угробили пять человек.
Девушка вынула руку из кармана — на ее ладони тускло блеснули две ружейные гильзы.
— Я оружие как попало не бросаю, — она насмешливо глядела на Давыдова. Капитан машинально отметил, что Алена довольно красива. Но — не его тип, брюнетки Давыдову не нравились, точнее, он был к ним равнодушен. Девушка заговорила снова: — А ваши ящики с ракетами, пока вы тут дядю сказками развлекали, мы с Женькой в сарай перетащили, чтоб они случайно не запропастились. Так что не волнуйтесь. — Девушка состроила ехидную гримасу.
Старый моряк усмехнулся: вот так, палец в рот не клади. В комнату вошел мальчишка.
— Дядь Яша, готово все. Вытопил.
Старик направился к выходу.
— Пошли, капитан. Сейчас мы тебе баньку устроим, а там подумаем, что дальше делать.
Давыдов прошлепал к столу, где лежал «дипломат», взял его и пистолет с собой.
— А это-то тебе в бане зачем? — растерялся дед. — Не бойся, ничего не пропадет.
— Вы еще дружков этого типа не видели, а я уже пообщался. Мне что-то не улыбается драпать в кальсонах, как Чапаев в одноименном фильме. В этом «дипломате» и мое оправдание, и их обвинение.
Дед махнул рукой — как знаешь. Девушка, не скрывая иронии, фыркнула:
— Ракеты с собой прихватите! Или нам доверите постеречь? Ими отбиваться сподручнее будет, если беляки нагрянут.
— Доверяю, — огрызнулся Анатолий. «Вот чертова девка! И чем я ей не угодил?»
Очень похоже на то, что отношения с ней у Давыдова отчего-то сразу не заладились.
Баня стояла у самого причала, чтобы при желании из парилки можно было сигать прямо в озеро. Уже в предбаннике Анатолий почувствовал запахи нагретых досок и дыма березовых дров. Яков Степанович протянул Давыдову старую фетровую шляпу с обвисшими полями.
— Это зачем?
— Чтоб уши не сварились. Я сейчас тебя лечить буду. Лезь на полок.
Давыдов нежился в волнах сухого жара. Дед зачерпнул в плошку воды, плеснул на каменную стену и взмахнул дубовым веником.
— Нос береги!
Спал Анатолий в эту ночь как убитый, а утром почувствовал себя вполне здоровым человеком. Завтракали на просторной кухне втроем: Давыдов, Яков Степанович и Женька. Еду для пленника Алена отнесла ему в комнату и оставалась там, пока Петр не поел. Она демонстративно избегала общества Давыдова, отдавая предпочтение раненому. Похоже капитан казался ей членом союза ирокезов, испытывающих садистский экстаз от страданий, причиняемых пленным. А Давыдов нажимал на хлеб и картошку, почти не притрагиваясь к успевшей осточертеть рыбе.