Она размещалась в кирпичном здании с обшарпанными и потемневшими стенами. На них виднелись следы содранных афиш и предвыборных плакатов, на обрывках которых все еще можно было разобрать слова «судья», «член городского совета», «мэр». Выше, чуть ли не на полстены, красовалась реклама кока-колы с призывом отведать этого напитка с неповторимым вкусом. Еще выше деревянными красными буквами было выведено название самого заведения – «Хай лайф». У входа на деревянном ящике сидел мальчишка-негр лет десяти. На нем были шляпа-котелок, клетчатая рубаха и широкие коричневые брюки. На столике перед ним были разложены мешочки с земляными орехами. На ценнике карандашом было выведено: пять центов. Я выбрал один из мешочков, протянул торговцу десятицентовую монету и подождал, пока он даст сдачу.
Мы вошли: Друри впереди, я за ним. Внутри было темно – это относилось как к освещению, так и к клиентам заведения. Я сразу понял – по тому, как головы сидевших в баре повернулись в нашу сторону, – что мы с Друри были первыми белыми, которые переступили порог этого заведения. Слева от нас тянулась стойка бара, у которой находилось человек десять; справа располагались столики со стульями, в это время они были пустыми. В конце зала была эстрада для оркестра и маленькая танцевальная площадка. Музыкантов в этот момент в зале не было. Местные темнокожие завсегдатаи молча рассматривали нас, двух белых парней, так неожиданно возникших здесь.
Бармен был высоким, долговязым, лысым мужчиной в черной рубахе. Сзади него, вдоль стены, выстроились в несколько рядов картонные ящики с пивом. Сверху на них были поставлены несколько бутылок виски. Стоявшие у стойки пили пиво – прямо из горлышек холодных, запотевших бутылок.
В дальнем углу пивного зала, рядом с местом для оркестра, за столиком сидел сам Сильвестр Джефферсон – негр-полицейский, известный под именем «Террора Саут-Сайда» или же «Питера-Двухстволки». Его боялись и уважали в Бронзевилле; впрочем, в этом квартале это значило одно и то же. Я знал его немного. Он служил в полиции с середины 30-х годов, между нами за это время было несколько незначительных стычек.
Пит был негром приятной наружности, но его округлое лицо почти всегда имело несколько угрюмое или же печальное выражение. Внешне он чем-то походил на знаменитого боксера Джо Луиса. Он носил щегольские усики в виде небольшого прямоугольника над верхней губой, был плотного телосложения и, возможно, чуть-чуть полноват. Но это не бросалось в глаза. На нем была белая сорочка, песочного цвета костюм и широкий полосатый галстук. На столе, рядом с откупоренной бутылкой пива и наполовину наполненным бокалом, лежала широкополая шляпа.