Спитале было около сорока; смуглый, темноволосый и темноглазый с пухлым, контрастирующим с его стройной фигурой лицом, он, как и Роснер, был в дорогом костюме. Его партнер, Битз, был маленькой и толстенькой версией Спитале, только в более дешевом костюме, с оттопыренными ушами и глупым взглядом глубоко посаженных глаз.
Эти трое мужчин проводили неофициальную пресс-конференцию; репортеры, жонглирующие блокнотами и пивными кружками, подбрасывали этим жуликам вопросы, но не слишком сложные: они напоминали скорее мягкую подачу мяча, чем бросок по воротам.
– Микки, – сказал один репортер, – вчера ночью вы в Тумсе[7]допрашивали одного узника для полковника Линдберга. Что вы узнали?
– Я не имею права ответить на этот вопрос, ребята, – сказал Роснер и откусил кончик толстой гаванской сигары.
– А что вы можете сказать о слухах, что вы сейчас проводите секретные переговоры с одним из главарей преступного мира, который в настоящее время сидит в тюрьме?
Роснер отрицательно покачал головой, зажег сигару и потушил спичку взмахом руки.
Другой репортер сказал:
– Да ладно вам. Разве Спитале и Битз несколько дней назад не ездили в Чикаго?
– Да, Сальви, – сказал другой, обращаясь к Спитале. – Что вы скажете об этом?
– Мне нечего сказать по этому поводу, – сказал Спитале и с улыбкой посмотрел на Роснера и затем на Битза.
– Микки, – сказал третий газетчик, – как, черт возьми, вы умудрились стать представителем Линди? С вас же еще не снято обвинение в похищении имущества в крупных размерах за ту аферу с фиктивными векселями, которую вы провернули в октябре прошлого года.
Улыбка исчезла с лица Роснера, и он помахал в воздухе сигарой.
– Я респектабельный бизнесмен, джентльмены. Вы знаете, что я занимаюсь недвижимостью.
Раздалось несколько приглушенных смешков, а кое-кто рассмеялся громко и откровенно.
– Микки! – выкрикнул один из репортеров, которого не было видно за вьющимся сигаретным дымом. – Для чего мы сюда пришли? Конечно, мы благодарны вам за дармовое пиво, но вы не сказали еще ничего толкового.
Роснер опять заулыбался.
Послышались ворчание и стоны, преимущественно снисходительные, поскольку журналистская братия к этому времени была уже в изрядном подпитии.
Еще один репортер попытался задать вопрос – на этот раз Спитале:
– Эй, Сальви, я слышал, копы вздумали обвинять вас в незаконной торговле спиртными напитками. Линди еще не воспользовался своим влиянием, чтобы снять с вас это обвинение?
Спитале засмеялся:
– Я не могу дать ответ на такой вопрос.
– Ну, тогда расскажите нам о своей роли в деле Линдберга.