– Неужели? – насмешливо сказал я. – Мне это как-то не пришло в голову.
– Что ж, нужно скорее собрать деньги, – озабоченно проговорил Брекинридж, шагая взад и вперед по узкому коридору.
– В своем последнем письме похитители конкретно указали размеры, которые должна иметь коробка для денег, – сказал Кондон. – Хотите, я завтра попробую изготовить такую коробку?
Брекинридж посмотрел на меня и пожал плечами.
Кондон продолжал, многозначительно подняв палец:
– Наверху, в моем кабинете, стоит избирательная урна вице-губернатора штата Нью-Йорк, баллотировавшегося в 1820 году.
Вот это да.
– У нее есть крышка, две петли и замок. Коробка, которую я построю, будет в точности повторять эту старинную избирательную урну.
– А для чего это? – спросил я.
Румяные щеки на самодовольно улыбающемся лице Кондона стали похожи на розовые шары.
– Я попрошу, чтобы коробку сделали из пятислойной фанеры. Для ее изготовления мы применим различные виды древесины. Клен, сосну, тюльпанное дерево... И еще пару других видов. Всего будет пять различных видов древесины.
– И тогда коробку будет легко опознать, – задумчиво закончил я.
Брекинридж посмотрел на меня с любопытством.
– Неплохая идея, – сказал я, чем удивил всех, в том числе самого себя.
– Доктор, – сказал Брекинридж, положив руку на плечо старика, – я вижу, какую жертву вы приносите, помогая нам. Я знаю, что члены вашей семьи не одобряют вашего участия в этом деле. Но я надеюсь, что когда-нибудь вас так или иначе вознаградят за то, что вы для нас делаете.
– Я не жду никакой награды за то, что могу сделать, – проговорил Кондон с присущей ему помпой и торжественностью. – Впрочем, об одном вознаграждении я собираюсь просить, но боюсь, оно покажется вам слишком большим.
Я и не мог и предположить, что Кондон хочет попросить деньги – для этого он был слишком добропорядочным, либо слишком хитрым.
И он меня не разочаровал.
– Я прошу о том, – сказал он, – чтобы когда ребенка вернули, мне позволили быть тем человеком, который передаст его матери.
Брекинридж явно купился на это; он с чувством пожал Кондону руку и мягко сказал:
– Вы заслуживаете этого. И я позабочусь о том, чтобы вы получили то, что заслужите.
Под его последней фразой я готов был подписаться безоговорочно.
Большие красивые часы на каминной полке в столовой дома Кондона пробили семь раз. В соседней гостиной, шторы в которой были опущены, сидели четверо: Кондон, его жена, Брекинридж и я. Дочь профессора, которая была сыта по горло нашей интригой, выехала вечером в Нью-Джерси.
– У меня есть друг, столяр, – сказал Кондон, сложив руки на коленях. Потом добавил: – Столяр из Бронкса, – словно это имело большое значение.