Я пошел в ванную, ополоснул рот, помочился, как жеребец, поправил галстук, но не стал надевать пиджак. В конце концов приемный день кончился. Кто бы там ни пришел, он должен принять меня таким какой я есть.
Я приоткрыл дверь и увидел стройного седовласого рябого типа, чем-то похожего на брокера с Ласаль-стрит, а чем-то – на ангела смерти.
– Да? – робко сказал я, как будто не узнал его хотя узнал сразу.
– Мистер Геллер, – вежливо проговорил Пол Рикка. Это был сорокалетний мужчина, но выглядел он значительно старше. – Я могу войти. – Он произнес эту фразу без вопросительной интонации.
– Да, конечно, мистер Рикка.
Все слова он произносил с небольшим акцентом: «Я могу-у войти-и». Но очень тихо. Он разговаривал едва слышно, как сотрудник бюро похоронных процессий.
У Пола Рикки по кличке Официант были широкие скулы, густые черные брови и спокойные темные глаза; его рот был ненамного шире его носа, а нос был не таким уж широким для итальянца. На нем было великолепно сшитое двубортное пальто лазурного цвета, из-под которого выглядывал аккуратно завязанный темно-синий галстук; его синяя фетровая шляпа, вероятно, стоила дороже моей кушетки.
– Фрэнк хочет встретиться с вами, – сказал он.
– Со мной?
Он кивнул и сказал с некоторой долей раздражения:
– Наденьте свой пиджак.
Я надел свой пиджак.
Пол Рикка, или Официант, он же Пол де Лусиа, он же Пол Маглио, был заместителем Фрэнка Нитти. Когда Капоне посадили, руководство чикагской Командой, разумеется, взял на себя Нитти; ходили слухи, что именно Рикке Капоне поручил присматривать за Нитти. Рассказывали, что Рикка еще подростком в Сицилии убил человека в наследственной вражде, отсидел два года и в тот же день, как вышел из тюрьмы, насмерть застрелил свидетеля, который его опознал. Он сбежал в Америку и, проработав в Нью-Йорке капельдинером театра и официантом, стал одним из подручных Снорки. Капоне даже 'был шафером на свадьбе Рикки.
– Мистер Рикка, – сказал я, держа шляпу в руке, – я не выйду за рамки приличия, если спрошу у вас, что все это значит?
– Выйдете, – сказал он и указал мне на дверь. Я открыл ее, и он вышел первым. Его называли Официантом, но он никого не ждал и никому не прислуживал.
Я пожалел, что не взял свой пистолет, хотя знал, что если Команда положила на меня глаз, то сделать с этим уже ничего нельзя – она своего добьется. Вслед за Риккой я начал спускаться по лестнице своего почти убогого здания; он в своей модной одежде был здесь явно не к месту. Надо сказать, что неуместным здесь он казался и по другой причине. Почему он пришел один? Где его два обязательных приятеля с пистолетами под мышками? Рикка был боссом – согласно некоторым источникам, вторым человеком в Команде после Нитти, – почему же, черт возьми, он теперь играл для Нитти роль посыльного?