– Да, миссис Линдберг. Но они с полковником Брекинриджем захотели поговорить наедине. Мистер Геллер?
Я поблагодарил Энн Линдберг за ее доброту вообще и ее бутерброд с ветчиной в частности. Шварцкопф отвесил ей официальный поклон, что вышло у него довольно нелепо, и мы с ним перешли в комнату за кухней – просторную, заполненную провизией кладовую.
Он посмотрел на меня с презрением и ни с того ни с сего начал ругаться:
– Не знаю, чем вы там, голубчики, занимаетесь в Чикаго. Судя по тому, что я узнаю из газет, дела у вас идут из рук вон плохо. Убийство на улице. Коррупция в городском совете. Без фэбээровцев вы не могли арестовать Капоне.
– Крайне интересно все это слышать о Чикаго, но, кажется, я должен встретиться с полковником Линдбергом.
Его карие глаза уставились на меня, словно дуло двустволки.
– В Нью-Джерси я руковожу подразделением в сто двадцать отборных, боевых и дисциплинированных человек, – Он ткнул меня в грудь указательным пальцем – точно как инспектор в гараже. – Вы здесь на моей территории, мистер. И будете играть по моим правилам или совсем выйдете из игры.
Я схватил его палец в свой кулак; я не стал сжимать его, мне не хотелось причинять ему боль. Я просто взял его палец и отвел от своей груди. Глаза и ноздри его расширились.
– Не трожь меня, – посоветовал я ему, – не то форма твоя может, не дай Бог, помяться.
Я отпустил его палец, и он с негодующим видом опустил руку.
Сквозь сжатые зубы он произнес:
– Вы грубо и непочтительно отнеслись к одному из моих ведущих сотрудников, инспектору Уэлчу, который стоит двоих таких, как вы. Вы использовали, разговаривая с ним и со мной, вульгарный язык, который, возможно, допустим в чикагских кругах, но который не потерпят здесь, мистер, в моем окружении.
Я изобразил на своем лице довольную улыбку.
– Полковник Шварцкопф, позвольте мне разъяснить вам две вещи. Во-первых, я нахожусь здесь для того, чтобы давать советы и оказывать помощь в поиске пропавшего ребенка, потому что несколько человек, в том числе полковник Линдберг, захотели, чтобы я приехал. Во-вторых, этот мерзавец Уэлч дважды обозвал меня «сынком». Я что, по-вашему, похож на человека, сбежавшего с картины Джолсона?
Эта тирада подействовала на него охлаждающе. Он молча глядел на меня не зная, что сказать и что делать со мной. Однако его злобный взгляд говорил больше слов.
– Я не думаю, что вы поладите с полковником Линдбергом, – наконец проговорил он с ледяной улыбкой на лице.
– Что ж, – сказал я, – в таком случае ведите меня к нему и мы посмотрим, так это или не так.