Наши шаги по полу из твердой древесины повторялись эхом. Я прошел за Шварцкопфом через холл мимо лестницы, ведущей на второй этаж, в большую гостиную, из которой раздавался лай собаки. Собаку я заметил не сразу, но комната оглашалась ее лаем – надоедливым тявканьем истеричной шавки. Слева от меня створчатая дверь вела на пустую террасу, на которой дежурил полицейский из Нью-Джерси в безупречной светло-синей куртке с оранжевым кантом. Несмотря на суету и сутолоку в доме и вокруг него, в этой комнате было пусто, если не считать лающей собаки, которая оказалась маленьким бело-коричневым жесткошерстным фокстерьером. Он лежал на подушке в углу зеленой софы. По обеим концам комнаты стояли незажженные камины, усиливающие впечатление холодности всего дома.
Эта холодность не ограничивалась только температурой: новизна всего, ощущаемая в смутном запахе краски и штукатурки, в отсутствии каких-либо деталей, напоминающих о жильцах (каминная плита была пустой), делала дом безликим и непривлекательным.
– Вэхгуш! – гавкнул Шварцкопф собаке в ответ, когда мы проходили мимо.
Я не понял, что он сказал, мне показалось, он выругался на немецком.
– Эта собачонка не перестает лаять с тех пор, как мы сюда приехали, – проговорил Шварцкопф с плохо скрытым раздражением.
– В ночь, когда произошло похищение, она лаяла?
Шварцкопф покачал головой.
– Помните, что Шерлок Холмс говорил о странном происшествии с собакой ночью?
Шварцкопф, нахмурившись, кивнул в сторону терьера:
– Эта чертова собачонка по ночам спит без задних ног.
– Но здесь все же произошло странное происшествие, – сказал я. – Вы полагаете, преступление совершено кем-то из своих?
Шварцкопф пожал плечами, но весь его вид сказал «да».
Сразу за гостиной на прислоненном к стене стуле с прямой спинкой сидел маленький смуглый человек в костюме-тройке в мелкую черно-серую полоску с кокетливо выглядывающим из нагрудного кармана белым шелковым платком.
– Здорово, полковник, – приветствовал он полковника, не вставая. Говорил он с явно нью-йоркским акцентом.
Полковник, которому этот парень, видимо, нравился еще меньше, чем я, только хрюкнул.
– Вы нас не представите? – спросил нахальный коротышка, кивнув в мою сторону. У него на коленях лежала малоформатная газета «Дэйли Вэйриэти».
– Нет, – сказал Шварцкопф, проходя мимо парня.
Я ткнул большим пальцем назад в сторону парня и хотел уже задать вопрос, однако Шварцкопф остановил меня:
– Потом, не время...
Он остановился перед большой белой дверью и постучался.
– Входите, – сказали внутри. Голос принадлежал молодому мужчине, и в нем чувствовалась усталость.