– Меня не было в городе, – заявил я.
– Я об этом догадался из того, что ты сообщил мне по телефону, – сказал он, стряхнув попавший на язык табак. – Я разочарован в тебе, Геллер. Наняться к этой сволочи, к этой крысе Биоффу! Только не стоит на меня ссылаться.
– Не беспокойся. Я у Биоффа на денежном содержании, а вовсе не президент клуба его почитателей. Баргер покачал головой.
– Кто мог подумать, что Нат Геллер станет еще одной проституткой Вилли Биоффа!
– Кто мог подумать, что Джек Баргер станет ею же?
Он невесело засмеялся.
– Достаточно справедливо.
– Кстати, о Пеглере, – проговорил я. – «Достаточно справедливо» – так называется его фельетон, поэтому я здесь.
Баргер покосился на меня.
– Вестбрук Пеглер? Известный фельетонист? Почему его интересуют такие мелкие рыбешки, как я?
Баргер напрасно уничижал себя. Он не был мелкой рыбешкой: он был царской особой среди местных рыб. А в таком городе, как Чикаго, это означало деньги.
– Он хочет разоблачить Биоффа, – сказал я.
– Я знаю, чего он хочет, – кивнул Баргер, на которого мои слова не произвели никакого впечатления. – Он черпает силы из ненависти к профсоюзам, поэтому Биофф подходит ему как представитель юнионистов, как объект для травли.
Джек выразил свое равнодушие, махнув рукой, в которой все еще тлела сигара.
– Только не надо давать мне уроков жизнеописания Вилли Биоффа и Джорджа Брауна. Я столько паз сталкивался с этой парочкой, что у тебя голова пойдет кругом. Нет, насколько я знаю, Вестбрук Пеглер не был в моем заведении. И не появится здесь, пока в нем не пробудится интерес к молодым сиськам и старым шуткам.
– Он, кажется, не из таких, – признался я. – Но он мог подослать кого-нибудь, чтобы выспросить у тебя кое-что.
– Никто ничего не выспрашивал у Джека Баргера.
– Это могли делать не прямо: кто-то мог подойти к тебе с ложными претензиями и...
– Ты считаешь меня идиотом, Геллер? Ты считаешь, я буду болтать языком о том, что эти сволочи со мной сделали? Тогда бы я выглядел как schmuck; а если Фрэнк Нитти обнаружит, что я подал голос, я окажусь в какой-нибудь чертовой канаве с дыркой в голове!
Джек говорил со мной так, будто я был посторонним. Если я правильно возьмусь за дело, я открою его, как устрицу.
– Я не работаю на Нитти, – сказал я. – Я работаю на Биоффа. И делаю это только за деньги. Он ткнул в мою сторону сигарой.
– Бойся того, для кого ты вышел на панель. Эти сукины дети – воры и убийцы. Не забывай.
Я познакомился с Бартером за случайной выпивкой, когда он еще находился под моей конторой, за углом от «Риалто». Он и Барни были приятелями, между ними даже было сходство, но Барни – больше еврей, чем я. Я всегда себя чувствую ирландцем с такими ребятами, как Баргер.