– О чем ты говоришь? Я слышал, как ты говорил правду, давал свидетельские показания. Слышал своими ушами. Видел своими глазами.
– Кого еще ты собираешься использовать?
– Но ведь ты тоже это делал! Ты сказал правду.
– Однажды. От этого я не стал святым.
– Нат, ты не на стороне Нитти. И никогда не был.
– Так и есть. Я на своей собственной стороне.
– На той, которая наиболее безопасна для тебя ты хочешь сказать.
– Или наиболее выгодна. Элиот поставил чашку на стол.
– Компания подмяла под себя все профсоюзы в этом городе. Ты можешь спокойно думать о твоем отце, о том, что он сделал для профсоюзов, и бесстрастно наблюдать за происходящим?
Я мягко указал ему:
– Элиот, ты – мой друг, но, приплетая сюда моего старика, перегибаешь палку. А если ты считаешь, что я один могу уничтожить коррупцию в профсоюзах, которая существует годы, десятилетия, то ты еще хуже этих ребят в сумасшедшем доме, с которыми я имел дело.
– Ты же знаешь, что расследование касается ИАТСЕ и взяточничества в кинобизнесе.
– И что из этого?
– Это значит, что ты помогал Пеглеру в его собственном расследовании.
– Между прочим, ты втянул меня в историю, сообщив мое имя ребятам из ФБР. Я не хотел благодарить тебя за это.
– Кажется, нет.
– Именно поэтому мне временами хочется тебе ребра пересчитать.
Элиот не обратил внимания на мои слова и продолжал гнуть свою линию:
– Ты ведь много знаешь об этом, Нат. Ты встречался со многими руководителями мафии.
– Во-первых, я ничего не знаю. Я всего лишь разговаривал с некоторыми людьми.
– Одним из которых был Фрэнк Нитти.
Черт!
Я сказал:
– Никто не сможет быть абсолютно уверен в этом.
– У федеральных агентов есть информация о том, что ты встречался с ним несколько раз в течение семи лет, включая ноябрь тридцать девятого года. В отеле «Бисмарк», кажется?
– Господи!
– Большое жюри хочет знать, о чем вы говорили во время этих встреч. Вспоминай, Нат. Вспоминай Сермака.
Я выпрямился и улыбнулся своему приятелю такой мрачной улыбкой, какой никогда не улыбался.
– А как насчет того, чтобы вспомнить Диллинджера? Как ФБР понравится, если я расскажу всем об убийстве Диллинджера? О том, как федералы помогали и подстрекали несчастных копов из Индианы арестовать, а затем, что хуже всего, застрелить не того человека? Если я расскажу все, что знаю, Гувер обгадит свои долбаные штаны!
Он деланно пожал плечами.
– Меня это не интересует. Гувера всегда переоценивают. А все, что меня интересует, – это правда.
– Элиот, пожалуйста. Ты же не наивный человек. И не притворяйся таким.
– Твои показания могут быть очень ценными. Ты – единственный человек, который не состоял в бандитской группе, часто лично встречался с Нитти. Твои показания будут правдивыми, не такими, что дали Биофф, Браун и Дин.