Он купил ей маленький домик в Шерман-Оукс, и Алиса тут же развила кипучую деятельность на новом месте. Она решила, что коли уж] ей не суждено стать звездой, то она должна стать чем-то вроде духовника всех окрестностей. Мысль оказалась удачной. К вящему изумлению Ленни, мать начала регулярно появляться в программах местного кабельного телевидения и болтать, что Бог на душу положит. После этого он нередко стал за глаза называть ее «моя мамочка-трепло».
Иногда последние годы его жизни казались Ленни одним большим счастливым сном — его женитьба на Лаки, головокружительная карьера… Абсолютно все!
Откинувшись на спинку кресла, он сузил глаза и обвел пляж внимательным взглядом. Опять она! Блондинка в купальнике усердно демонстрировала ему свои пышные прелести. Она уже несколько раз продефилировала мимо его кресла с явным намерением быть замеченной.
Конечно же Ленни ее заметил, ведь не покойником же он был в самом деле, а всего лишь — женатым мужчиной, и когда-то блондиночки с телом, ради которого можно умереть, были и его слабостью. Еще раньше, утром, она попросила разрешения сфотографироваться вместе с ним, но Ленни вежливо отказался: фотографии знаменитостей, особенно в обнимку со смазливыми поклонницами, обладали малоприятной тенденцией — рано или поздно появляться в бульварных газетенках.
Сообразив, чем вызван отказ, девица удалилась и через несколько минут вернулась с накачанным культуристом, не знавшим ни слова по-английски.
— Мой жених, — с ослепительной улыбкой пояснила она. — Ну, пожалуйста…
После этого Ленни сломался и позволил сфотографировать их троих.
Теперь блондинка делала новый заход. Длинные ноги, упругие круглые ягодицы в купальных трусиках-ниточках, твердые груди с сосками, выпирающими сквозь тонкую ткань… Смотрелось неплохо, но двигаться дальше в том же направлении ему представлялось излишним.
Брак — это предприятие со взаимными обязательствами. Если бы Лаки ему изменила, он ни за что бы ее не простил, и, в свою очередь, Ленни был уверен, что жена придерживается таких же взглядов.
Блондинка наконец вошла в пике.
— Мистер Голден, — проворковала она голосом, несомненно, позаимствованным у Мерилин Монро, но с французским акцентом, — мне очень нравятся ваши фильмы. Какой было бы честью появиться в одном из них вместе с вами! — Глубокий вздох. Соски рвутся наружу.
— Благодарю, — пробубнил Ленни, размышляя, куда же, к черту, запропастился этот ее жених.
Обожающее хихиканье. Маленький розовый язычок на секунду высунулся, чтобы облизать пухлые розовые губы.
— Это я должна вас отблагодарить. В ее горящих глазах светилось недвусмысленное приглашение в койку.