— Вон она, красная «феррари». Ну, еще бы!
— А вот — моя. Черный «порше».
— В таком случае, дорогой Алекс, выбираю черный «порше». Поскольку потом, мне кажется, я буду явно не в состоянии вести машину.
По дороге сюда он рассчитывал, что это будет чисто деловая встреча, но сейчас она перерастала в нечто большее. Алекс решил не идти на попятный. На восемь часов, правда, у него было назначено свидание с Тин Ли, но теперь он был уже почти уверен, что не пойдет на него.
Лаки села в его машину, откинулась на сиденье и закрыла глаза. О, как приятно взять и убежать вот так от всего, что уже торчит костью в горле. Ей опостылели эти встречи, обсуждения бюджетов, принятие деловых решений и все остальное дерьмо. Ей опостылела эта проклятая студия. Ей опостылела необходимость быть примерной матерью, уважаемым членом общества и скорбящей вдовой. Это, черт побери, чересчур! Не имея возможности выпустить ярость, сжигавшую ее изнутри, Лаки сходила с ума.
Ленни ушел. Исчез. Выписался с этого света.
Ленни оказался бессовестным сукиным сыном, и она была не в силах простить его за это.
Она была одна. Всю свою жизнь она была одна. Довольно!
Сначала — Мария. Прощай, мамочка…
Затем — Марко.
Наконец — Дарио.
Теперь у нее остались только Джино, ее сводный брат Стивен и дети.
Несколько минут они ехали в молчании.
— Неплохо выглядишь, — заметил Алекс. Пропустив комплимент мимо ушей, она, в свою очередь, спросила у спутника:
— У тебя есть семья?
— Мать, — осторожно ответил Алекс, думая, что у нее на уме.
— Вы близки друг с другом?
— Как крыса со змеей.
— Змеи едят крыс.
— Значит, ты меня правильно поняла. Лаки сухо засмеялась. Она выбрала себе идеального компаньона, чтобы напиться, подумалось ей. Как раз то, что нужно на сегодняшний вечер — кто-нибудь, на кого можно опереться и кто не свалится в канаву на полпути.
— Мне нужно курнуть, — беспокойно сказала она.
— Никаких проблем, — тут же откликнулся он и, сунув руку в карман, протянул ей наполовину выкуренную самокрутку с «травкой».
Лаки вдавила зажигалку на приборном щитке автомобиля, подождала, пока та раскалится, и, прикурив, глубоко затянулась.
— Ты — сама заботливость, Алекс.
— Не всегда.
Лаки смерила его изучающим взглядом.
— Значит, только в порядке исключения, для меня, поскольку моя студия дает деньги на твою картину?
— Конечно. Именно так, — решил подыграть ей Алекс.
Лаки не отрывала от него пристального взгляда.
— А может, ты такой заботливый потому, что сочувствуешь мне в связи с потерей мужа? Алекс не отрывал глаз от дороги.
— Ты и сама в состоянии позаботиться о себе.