— Вставай', Джанин, — сказал я. — Скоро моя мать приедет.
— Твоя мать? — Ее словно током подбросило, и она села, явив моему взору роскошные пышные груди, увенчанные оранжевыми сосками. Прямо с центрального разворота «Плейбоя». Очень клево.
— Да, представь себе. Раз в год мамочка меня навещает, и именно сегодня сей знаменательный день.
— Проклятие! — изрыгнула Джанин и выползла из постели.
Тело у нее изумительное. А вот лицо без макияжа — одутловатое и бесцветное. Поразительно, что делает косметика с женщиной. Джанин проковыляла в ванную и закрыла за собой дверь. Я поздравил себя с удачной выдумкой про мамашу и быстренько прибрался. Мне оставалось только выйти на улицу, перекусить где-нибудь, и я мог ехать к Александре. А гнездышко должно быть в порядке — на тот случай, если девочке захочется взглянуть на него.
Джанин вынырнула из ванной полчаса спустя — лицо на месте, сама затянута в свитер и в сверхкороткую юбчонку. Вообще-то мини плохо смотрелось на ее фигуре. Впрочем, Джанин делала вид, что ей на это наплевать. Я уже собрал ее вещички, чтобы она не передумала.
Джанин растянула губы в прохладной улыбке.
— Пока, крошка, — бросила она. — До скорого. Прощай, Гнусик! Я позвонил Сэмми.
— Ну и ночка выдалась, — заныл он. — Эта плюгавая сучка впилась в меня, как заноза. Ни минуты покоя не дала.
— Хочешь пожрать? — спросил я, не слишком, впрочем, сочувственно.
— Да, заскочи за мной.
Я сел в свою развалюху и пять минут спустя был уже у Сэмми. Ездил я на стареньком «Фольксвагене», который оставила мне одна подружка на то время, что улетела на гастроли. По дороге я обдумывал, не удастся ли уговорить Сэмми одолжить мне на вечер его авто. Машина Сэмми почему-то заводит девчонок — приземистая, вытянутая, с ревущим двигателем — секс-символ, одним словом, фалло-авто.
Выглядел Сэмми просто кошмарно — в халате, небритый, заспанный.
— Все, завязываю с малолетками, — провозгласил он. — Никаких сил на них не хватит.
Мы заскочили в ближайший ресторанчик, где Сэмми поделился со мной живописующими подробностями о сексуальных вывертах и неуемной энергии пятнадцатилетней шлюшки.
— И в довершение всего, — завершил он свой печальный рассказ, — уходя, она слямзила пятерку со стола у кровати. Hy и нравы! Все наша свобода!
Я взглянул на часы. Половина седьмого — пора возвращаться домой, переодеваться и мчать к Александре.
— Какие у тебя планы на вечер, Сэмюэл?
— Завалюсь пораньше спать, я вконец измотан.
— Можешь одолжить мне свою тачку?
— Зачем? Ты же сейчас на колесах.
— Понимаешь, Сэмми, у меня сегодня очень важное свидание. Не могу же я сажать девушку в такую телегу.