— Это точно? — буркнул он, выпуская в ее сторону струю дыма.
— Абсолютно, — ответила она, поморщившись.
— Все трое? — прохрипел он.
— Да, — невозмутимо ответила она. — Как ты просил, я им позвонила, и все обещали быть.
— Отлично. — По обветренному лицу скользнула усмешка. — Итак, начинаем… — пробурчал он себе под нос.
Леди Джейн снова кивнула. Когда Реду Даймонду что-то втемяшится, никто не смеет спорить, даже она.
Но что он задумал? Вот в чем вопрос.
Ее разбирало любопытство, но хватало ума ни о чем не спрашивать — Ред никогда не раскрывал своих планов до времени.
Ей, как и всем остальным, придется ждать.
— Как тебя зовут, милашка? — спросил лысый. На голове у него было пусто, зато из ушей торчали густые пучки волос.
— Либерти, — ответила молоденькая официантка.
— Как-как? — переспросил он, беззастенчиво разглядывая ее.
— Либерти, — повторила девушка. «Идиот, все же написано у меня на форме. Ослеп, что ли?»
— Что это за имя такое…. — начал было он.
«О господи! Сколько раз можно всем объяснять? Назвали же Гвинет Пэлтроу и Крис Мартин свою дочку Эппл, то есть Яблочко. У Кортни Кокс и Дэвида Аркетта дочь зовут Коко. Чем тебе не нравится Либерти?»
Не удостоив назойливого клиента ответом, она подлила ему кофе и отошла. «Козел! — подумала она. — Кем он себя возомнил? Что ему до моего имени? Какое его собачье дело? Вот стану известной певицей, никогда не буду доставать людей с их именами. Буду вежливой и тактичной, никому в душу не полезу».
Она поспешила за стойку, внутренне продолжая кипеть.
— Достала меня эта работа, — пожаловалась она двоюродной сестре Синди, которая, собственно, и нашла ей это место в кофейне на Мэдйсон-авеню. Синди тоже мечтала стать певицей.
— Не забывай, за нее платят, — напомнила Синди, крепкая двадцатитрехлетняя девушка из Атланты, с блестящей черной кожей, широкими лодыжками, крепким задом, огромным бюстом и жизнерадостной улыбкой до ушей.
— Деньги надо зарабатывать пением, — назидательно проговорила Либерти. — Вот это будет настоящая работа.
— Сначала пробейся, потом уж про деньги говори, — напомнила Синди. — Мы с тобой пока еще в списке ожидающих.
— Знаю, знаю, — нахмурилась Либерти. — Надо чем-то зарабатывать. А то скоро за квартиру платить нечем будет.
Нахмуренный лобик нисколько не портил ее редкостной красоты. Смешанных кровей, плод любви чернокожей матери и отца, о происхождении которого она могла лишь догадываться (мать отказывалась о нем говорить и уж тем более — называть его имя), Либерти имела кожу цвета молочного шоколада, роскошные длинные черные волосы, миндалевидные зеленые глаза, густые брови, невообразимо длинные ресницы, точеные скулы, полные губки, острый подбородок и прямой носик. Синди то и дело охала и ахала, как она похожа на Холли Бери, что порядком раздражало Либерти, считавшую себя неповторимой и не желавшую, чтобы ее сравнивали с другими, пусть даже с красивыми и знаменитыми.