— Я позову Эмму. А что до сюрпризов, то нет, их больше не будет, разве что… как ты узнала про дядюшку Максимилиана, моего двоюродного деда? Он и правда не в своем уме и каждое полнолуние воет на луну — но кто мог тебе об этом сказать? Обычно он ведет себя тихо, знай себе цитирует Робби Бернса и потягивает джин.
— Полагаю, ты шутишь.
— Да, черт возьми, шучу. Но дети — это уже разговор серьезный. Послушай, Джоан, они ведь просто дети, и они умненькие, смышленые, и главное — они мои. Надеюсь, ты не затаишь на них зла и не будешь дурно с ними обращаться только потому, что ты сердишься на меня из-за того, что я ничего тебе про них не сказал.
— Ты хочешь узнать, не намерена ли я швырять в них камни?
— Джоан, я говорю серьезно.
— Может быть, мне лучше швырнуть камнем в тебя?
— Если ты достаточно окрепла, чтобы швыряться камнями, значит, нынче вечером мне уже можно будет заняться с тобой любовью.
Она заметно побледнела, и он тут же ощутил укол совести.
— Ох, Джоан, перестань! В конце концов я ведь не дикарь.
— Рада это слышать. Сколько гувернанток перебывало у Филипа и Далинг, скажем, за последние два года?
— Точно не знаю. Не более трех, самое большее — четыре. Одна из них пришлась не по вкусу Фионе, так что в ее увольнении дети не виноваты. А последняя гувернантка, чуть что, падала в обморок. Она была дура и размазня.
— Ах, вот как? Размазня? Ну, хорошо, оставим это. Пожалуйста, скажи Эмме, чтобы она выгладила мое платье. Я приготовлю его для нее, когда распакую свой саквояж.
— Она сама его распакует.
— Нет, я предпочитаю сделать это собственноручно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Превосходно. В этой комнате нет ширмы для одевания. Полагаю, ты принесешь мне такую ширму?
— Зачем? Ведь ты моя жена, а я твой муж.
— Мне не подобает одеваться и раздеваться у тебя на глазах — это неприлично. Кроме того, мне понадобится камеристка в помощь. Где расположена спальня графини?
— За той дверью, — ответил Колин и показал рукой на дверь, которую Синджен до сих пор не заметила, потому что она сливалась с деревянной обшивкой стен.
— Твоя первая жена спала там?
— Джоан, почему ты спрашиваешь? Сейчас это уже не имеет никакого значения. Фиона умерла. Теперь мы женаты, и я…
— Коль скоро ты уже получил мои деньги, ты можешь преспокойно отправить меня в лучший мир, к матери Далинг. Ты сказал, что та пуля в Эдинбурге предназначалась тебе. Возможно, это не так, Колин.
Он схватил подушку и запустил ею в жену. Подушка угодила ей прямо в лицо.
— Никогда больше этого не говори, слышишь? Ты моя жена, моя графиня, черт бы тебя взял!