— Мы остановимся в Чиппинг-Нортоне, на постоялом дворе «Белый олень», — сказала Синджен, когда Колин зашевелился. — Нам осталось ехать еще час. Как ты себя чувствуешь?
— Я чертовски устал. Она погладила его руку.
— Ты сказал это так вяло, что мне кажется, ты не просто устал, а совсем обессилел, что и немудрено, если вспомнить, сколько времени нам пришлось пробираться по коридорам и лестницам, и притом все бегом и украдкой. Но теперь силы твои будут прибывать с каждым днем, так что ни о чем не беспокойся. По моим расчетам, мы доберемся до Шотландии не ранее чем через шесть дней. У тебя будет достаточно времени, чтобы окрепнуть.
Поскольку в карете было темно, Синджен не могла видеть раздражения, вспыхнувшего в его взгляде. Он был раздражен, потому что чувствовал себя не мужчиной, а беспомощным малышом, ребенком, которого заботливо опекает няня, только этой няне было всего девятнадцать лет. Он брюзгливо буркнул:
— С какой стати ты выбрала постоялый двор «Белый олень»?
Синджен хихикнула. Совсем не похоже на степенную няню, подумал Колин с удивлением.
— Я выбрала его из-за тех историй, которые Райдер и Дуглас рассказывали Тайсону. Тот, разумеется, был страшно шокирован, поскольку сам он в то время изучал богословие, готовясь принять духовный сан. А Райдер и Дуглас, конечно, катались со смеху.
— И никто из них не подозревал, что ты, их маленькая сестренка, подслушиваешь их разговор?
— О нет, — сказала она с улыбкой и беспечно взмахнула рукой. — Они ни о чем не догадывались. К семи годам я уже умела проделывать это очень ловко. Мне кажется, я разузнала все о «Белом олене» и о том, как молодые люди из Оксфорда проводили там вечера со своими подружками. Колин молчал.
— Наверное, ты вспоминаешь свои собственные любовные свидания?
— По правде сказать, да. Я часто встречался там с женой одного из моих университетских преподавателей. Ее звали Матильда, и у нее были светлые, почти что белые волосы. Потом была еще буфетчица из оксфордской таверны «Огненный дельфин». Эта была совершенно ненасытна и обожала мягкие перины на кроватях в «Белом олене». А еще у меня была девица, которая называла себя Сериссой — имя это она, конечно, придумала себе сама, но кому до этого было дело? Помню, у нее были роскошные рыжие волосы.
— Может быть, мы займем ту же самую спальню или спальни. А может быть, нам следует просто взять и снять всю гостиницу целиком, чтобы почтить память всех твоих любовниц разом, не пропустив ни одной.
— Невинной девушке не пристало вести столь вольные речи, Джоан.
Она пристально посмотрела на него. Луна наконец прорвалась сквозь плотную завесу туч, и Синджен смогла разглядеть его лицо. Он показался ей бледным и страшно осунувшимся. Должно быть, лихорадка подорвала его силы куда больше, чем она думала, если он до сих пор так слаб.