Хэтти не сразу открыла глаза. Прошло несколько мгновений, прежде чем она вышла из забытья. И прежде чем она успела почувствовать, что с телом ее происходит что-то неладное, она ясно увидела себя в прыжке, со шпагой, скрещенной у самого эфеса с клинком своего противника. Она ощутила пружинящую упругость и услышала дребезжащий звук, когда шпага лорда Оберлона винтом вывернулась из его руки и полетела на землю. Она видела себя с вытянутой шпагой, упирающейся кончиком в его грудь, и его лицо с ясными темными глазами, вопросительно смотревшими на нее. В его глазах она читал бесстрашие. Он молча стоял и, не двигаясь, ждал ее дальнейших действий. Почему? Она судорожно глотнула воздух, вспомнив, как отступила в последний момент, не найдя в себе сил стать его палачом.
— Доброе утро.
Услышав знакомый приятный баритон, звучавший где-то очень близко, она повернула голову. Рядом с ней находился ее противник. Он склонился к ней, внимательно глядя своими темными глазами ей в лицо. Он был цел и невредим, а она нет. Конечно, это было несправедливо. Но почему он здесь? Каких происков ей ждать от него?
— Вы? Не может быть! Это действительно вы? Я ничего не понимаю.
— Как вы себя чувствуете? Вы видите меня?
— Господи, почему я с вами? Я должна быть мертва. Мое место в аду, если вы здесь. Почему вы здесь? Какая ерунда! Я хотела убить вас.
Предательски неожиданная острая боль пронзила ей бок. Она вскрикнула, прижав руки к ране, но это не помогло.
— Я знаю, как сильна ваша боль. Сейчас я постараюсь помочь вам.
Хотя она ясно слышала эти слова, ее мозг отказывался понимать их смысл. Перед ее затуманенным взором снова всплыло знакомое лицо, в одно мгновение превратившееся в аморфную массу.
— Нет, нет! — кричала она. — Черт подери, я не хочу, чтобы вы исчезали.
Она тщетно тягалась совладать с собой. Сознание снова покидало ее, и она ничего не могла с этим поделать. Она вскинула руку, как будто намереваясь отогнать от себя мучительную боль, прочно засевшую внутри, и тотчас почувствовала, как ее остановили сильные пальцы.
Боль в боку усиливалась. Нестерпимо ныла спина. Она корчилась и металась из стороны в сторону, стараясь облегчить агонию, превращавшую ее в беспомощное существо, существо без разума и воли.
Он слегка приподнял ее, откинул ей голову и что-то сказал спокойным, ровным голосом. Но для нее это были ничего не значившие звуки. Он открыл ей рот и насильно влил какую-то горькую жидкость. Она поперхнулась. Ей были ненавистны его прикосновения. Что он вливает ей в глотку? Яд? Она пыталась противиться его действиям и даже бороться с ним, но боль была намного сильнее ее.