Молчаливая черная служанка незаметно унесла чайный сервиз.
— Спасибо, Эйлин, — сказала Байрони.
Эйлин кивнула, застенчиво взглянув в глаза Байрони.
Байрони зевнула.
— О Боже, — краснея, сказала она, — извините, пожалуйста. Я, видно, устала. И разумеется, не от вашего общества.
— Почему бы вам не отдохнуть до обеда, дорогая?
Я провожу вас в вашу комнату.
— Пожалуй, отдохну, — согласилась Байрони и поднялась с места.
Поднялась и Ирен. Она обняла Байрони.
— Спасибо вам.
Айра расстался с нею у двери.
— Я послежу за тем, чтобы вас не беспокоили, дорогая. Эйлин разбудит вас в семь часов. Ужинаем мы обычно в восемь.
Байрони кивнула и вошла в свою новую спальню.
Встав в центре комнаты, она огляделась. Ее спальня у тети Айды была загромождена всякой рухлядью, для которой не нашлось места в других комнатах. В Сан-Диего ее спальня была маленькой, пустой и холодной.
Совсем другое дело эта. Она глубоко, с удовольствием вдохнула. Большая, просторная, полная воздуха комната, с огромными стрельчатыми окнами, обращенными на юг, в сторону видневшихся вдали холмов. Стены и потолок были кремовые, а мебель — светло-голубая.
На кровати лежало бело-голубое вязаное покрывало.
В комнате не было ни одной лишней вещи. Она сделает ее своей, личной комнатой.
"Я счастлива, — внезапно подумала Байрони. — Я начинаю новую жизнь. И сама ею распоряжаюсь.
Ну, правда, не совсем", — тут же поправилась она с затухающей улыбкой. Официально она теперь была беременной. При мысли об этом она вспомнила осторожное «спасибо вам». К Ирен пришло облегчение.
Ни слез, ни извинений, ни сцен. Ирен была совсем непохожа на Айру, светлого и изящного, как ангел.
Маленькая, смуглая, с глубокими карими глазами, Ирен выглядела несколько скрытной, возможно, застенчивой, но Байрони надеялась, что за те семь месяцев, которые им предстояло провести вместе, они сумеют хорошо понять характеры друг друга.
Байрони подошла к окнам и раздвинула тяжелые кремовые шторы. Она хотела бы увидеть Сан-Франциско, перед тем как Айра увезет их в Сакраменто. Она почувствовала, как сильнее застучало сердце, когда они причаливали к пристани у Клэй-стрит. «Жизнь, — думала она, — вот что отличает Сан-Франциско — бурная, необузданная молодая жизнь». Айра смеясь заметил, что чувствовал себя стариком в этом городе, где средний возраст горожан меньше тридцати лет.
«Здесь живет тот самый игрок, — подумала Байрони, и ее пронзило ощущение необычного возбуждения. — Поздно. Я замужняя женщина. Слишком поздно».
— Дура, — тихо сказала она себе. — Ведешь себя как девочка, решившая соткать себе мечту из обрывков воспоминания. Он не больше чем мужчина, обыкновенный мужчина, как все другие.