Я с трудом выдавила из себя улыбку.
– Хорьки всегда приносили счастье моей семье. Мой брат уверяет, что призрак этого зверька, который жил у него в детстве, спас его во время боя с Равелином.
– Это доброе знамение, – оживился Гэмелен. – Теперь мне больше не кажется, что я отправляю вас на смерть.
Улыбка на его губах не осветила его глаз. Я поняла, что он хочет подбодрить меня и себя заодно.
Когда солнце склонилось к закату, галеры столкнули в воду и подтянули к низкому молу, с которого мы взошли на борт. Так как путешествие предстояло недолгое, мы все набились на три пиратских корабля. Восемнадцать легких лодок – или, вернее, семнадцать плюс одна запасная – галеры вели на буксире, прикрывая бортом, чтобы не было заметно из замка. Мы плыли на восток – в сторону Ориссы. Гребцы неспешно шевелили веслами, как будто нас ждал долгий путь.
Я была на первом корабле – адмиральском флагмане – вместе с Корайс и Полилло. Мы стояли на мостике. Море спокойно сверкало красным м золотым в лучах заходящего солнца. Я старалась думать о волнах и о криках чаек, чтобы забыть, что ждало нас в недалеком будущем. Дельфин показал черную спину из волн и пропал. К нам подошел Холла Ий. Боюсь, я не очень старалась скрыть отвращение в голосе, когда спросила его, почему он решил принять участие в экспедиции. Разве такая ничтожная операция достойна адмирала?
Его глаза сверкнули, он понял насмешку, но заговорил со снисходительной вежливостью.
– Ах, капитан, вы не понимаете проблем, которые приходится преодолевать тем несчастным, которые становятся солдатами не ради славы, а ради более низменных целей. Если мы не будем участвовать в последнем победном сражении, наши достойные наниматели могут постараться сэкономить на нас. А это приведет к разным неприятностям. – Потом внезапно он заговорил более серьезно. – Кроме того, командиры вроде меня получают власть, если только они постоянно находятся на мостике боевого корабля. Таким образом, я убиваю двух зайцев разом.
Он поклонился и ушел вниз на палубу, где сидели гребцы.
– Если он будет постоянно здесь шататься, я могу случайно наступить на него или случайно выпихнуть за борт, – заметила Полилло. – Я слышала, некоторые моряки не умеют плавать.
Корайс показала в улыбке свои острые лисьи зубы.
– Займемся этим потом, дорогая. Когда будем на твердой земле, пригласим его на свидание на утес, пообещав удовлетворить все его самые дикие фантазии, а потом я встану за ним на четвереньки, а ты можешь от всей души толкнуть его.
Когда солнце село, мы свернули паруса, убрали мачты, так что из замка должно было показаться, что мы уплыли за горизонт. В темноте низкие силуэты кораблей были почти невидимы. Галеры развернулись в сторону Ликантии, и гребцы дружно налегли на весла. Мне было непонятно, как люди могут посвящать всю жизнь перемещению вперед-назад куска дерева, я решила, что гребцы – рабы. Но когда я спросила об этом Корайс, которая знала многое, та сказала – нет, они свободные. Галеры, оказывается, ходят на веслах, когда нужна большая скорость, а чаще используют только паруса.