– Карл Брюнте, убийство, – первым доложил парень, не пожелавший разговаривать с Арчи.
– Арчибальд Гровер, контрабанда.
– Габриель Антонио Гар м-Итри, контрабанда.
– Кейн рода Лейми, контрабанда.
– Ты? – Лейтенант уставился на промолчавшего парнишку.
– Этот немой, – пояснил капрал и тут же изрядно нас удивил, добавив: – А контрабандистов аж на восемь лет к нам законопатили.
– Да? – удивленно протянул Эмерсон. – Интересно. И на чем погорели?
– На серебре, господин, – ответил чистую правду Арчи.
– Много провезти пытались?
– Пуд, господин.
– В армии служил? – неожиданно сменил тему лейтенант.
– Год в страже Инцбурга, три в гарнизоне Костровицы, господин. Потом ушел в дружины.
– В Степь ходил?
– Было дело.
– Вот и замечательно, – скривил губы Эмерсон. – Будешь старшим. И за стрелками приглядывай.
– Слушаюсь, господин.
– Да, Брольг? – словно спиной почувствовав недовольство капрала, развернулся к нему лейтенант.
– Нет, ничего, господин.
– Как разместитесь в казарме, капрал Линцтрог в арсенал проводит – оружие и доспехи подберете.
– Господин, лучше в арсенал их я провожу, – неожиданно предложил Брольг. – Линцтрогу хватает забот со своими людьми.
– Заняться нечем? – усмехнулся пацан, но капрала это не проняло. – Хочешь – проводи.
Эмерсон ушел в дом, за ним потянулись и пехотинцы. Капрал Линцтрог поглядел им вслед и железным прутом поворошил в жаровне угли.
– Ну-ка стоять! – рявкнул Брольг на Арчи, когда тот направился к волонтерам. – Послушайте-ка меня, мальчики. Это армия, и с каторжанами здесь никто цацкаться не будет. Вздумаете своевольничать – мигом живьем шкуру спущу. Опозорите отряд – жалеть будете, что вообще на свет уродился. И к тебе это, длинный, тоже относится. Усек?
– Усек, господин, – на полном серьезе ответил Арчи.
– Вот и замечательно. А теперь марш к капралу Линцтрогу. А то, судя по вашим хитрым рожам, кое-кто уже подумывает, как дезертировать. Так вот – хоть один сбежит, всех остальных повешу. Бегом марш!
Капрал Линцтрог все с тем же безмятежно-добродушным выражением лица приказал скидывать одежку и без лишних слов выжег нам всем на левой лопатке клеймо – танцующего единорога Ранлоу и увитый терновой ветвью пехотный меч под ним. К моему удивлению, ожог почти не болел, хуже было другое: от выжженной отметины так и веяло непонятной волшбой. Боюсь, теперь сбежать будет весьма проблематично: тайнознатцы с такой меткой за версту учуют.
Сочувственно поцокивая языком и качая головой, Линцтрог раздал нам чистые тряпицы. Вот ведь гад! И не надо говорить, что работа у человека такая. Чушь это все.