За занавесью обнаружилась сбитая из толстых дубовых досок солидная дверь, углы которой укрепляли железные полосы. От толчка она даже не шелохнулась, пришлось надавить посильнее. Дверь подалась, и, переступив через высокий порог, я зашел в примыкавшую к кухне комнатку, посреди которой на табуретке сидел полный усатый мужичонка лет сорока в расстегнутом камзоле, из-под которого виднелась испачканная пятнами жира нательная рубаха. Батрака нигде видно не было, зато на придвинутой почти вплотную к печи колоде наряженный в поварской фартук парень длинным ножом разделывал куриную тушку.
– Чего тебе? – сморщив при моем появлении нос, поинтересовался усатый.
Не кем иным, кроме как хозяином этого тенями забытого заведения, он оказаться не мог, а потому я не стал тянуть кота за причинные места и сразу же перешел к делу.
– Нам бы комнату снять. – Мне почудилось, что откуда-то повеяло запахом навоза, но из-за кухонной гари с полной уверенностью об этом судить было нельзя. – На день или поболее.
– Платить есть чем? – с ног до головы осмотрел меня хозяин и, кажется, остался недоволен увиденным. – В такое время я меньше чем за серебряный шлем в день незнакомцев не пущу.
– Годится, – стиснув зубы, проглотил я неслыханно задранную цену.
– С каждого, – добавил, совершенно поразив меня своей наглостью, усач и, заметив промелькнувшую у меня по лицу гримасу, смилостивился: – С троих, так и быть, два возьму.
– Деваться некуда – заплатим, – пожал плечами я и потер костяшку большого пальца правой руки подушечкой указательного. – Мне бы тут одного человека в окрестностях найти хотелось…
– Об этом позже потолкуем, – усмехнулся оставивший без внимания мой жест хозяин. – Вы, я так понимаю, из Старого Перента драпаете?
– Мы мимо проезжали, да в город попасть не смогли, – насторожился я и немного приподнял правую руку.
– Да? А гарь драконьего зелья так в нос и шибает…
Прежде чем он договорил, позади послышался легкий шорох, и я инстинктивно отступил влево. С тихим гулом короткая дубинка промелькнула, шаркнув меня по правому плечу, и промахнувшийся батрак, который до этого таился за ширмой, невольно шагнул вперед.
Рукоять метательного ножа сама скользнула в ладонь. Зажав ее обратным хватом, я ткнул батрака острием в глаз и, выдернув лезвие, метнул клинок в повара, прыгнувшего ко мне с кухонным тесаком в руке. Нож пробил тому горло, и парень рухнул под ноги вскочившему с табурета хозяину постоялого двора.
Прыжок вперед, и носок сапога угодил растерявшемуся усачу аккурат в низ живота. Запнувшись о стоявшую позади табуретку, он с воем растянулся на полу, а подняться уже не успел: переставив табурет ему на грудь, я уселся сверху. Судя по неподвижной позе слуг и растекавшимся по полу лужам крови, неожиданностей от них можно было не опасаться.