— Не понимаю, при чем здесь Спаркс.
— Может быть, он тоже слишком много думал о чем-то и навлек на себя беду. Думал о том, сколько у него завистников и врагов, боялся, что однажды они придут и все отнимут, а закончил тем, что сам же все и сжег. Убил своих лошадей, а заодно и белую подружку. И остался ни с чем. Никакие страховки не заменят то, чего он лишился. Никоим образом. Так что как ни крути, а Спарксу конец. Либо он уже потерял все самое дорогое, либо закончит свои дни в тюрьме.
— Я бы подозревала его, если бы речь шла только о поджоге. Но ведь убита молодая женщина и сожжены заживо лошади. Так что мне картина представляется далеко не такой ясной.
— А по-моему, наш случай напоминает ситуацию с О. Джеем[16]. Богатый и влиятельный черный парень. Бывшая белая подружка с перерезанным горлом. Тебя не тревожат такие очевидные параллели? Послушай, мне надо покурить. Подымлю в окно, ладно?
— Если Кеннет Спаркс убил свою бывшую любовницу, то почему не сделал это в каком-то другом месте, которое никак не ассоциировалось бы с ним? Зачем уничтожать все, чем обладаешь, и при этом навлекать на себя подозрения?
— Не знаю, док. Может быть, где-то что-то вышло из-под контроля и полетело ко всем чертям. Может, он не хотел убивать ее и поджигать особняк.
— В пожаре нет ничего такого, что говорило бы в пользу его спонтанности или непредумышленности, — возразила я. — Полагаю, тот, кто поджигал ферму, прекрасно сознавал, что делает.
— Кто знает. А может, ему просто повезло.
Пятна света на дороге чередовались с тенями, а рассевшиеся на проводах птицы почему-то напомнили ноты. Подъезжая к ресторану «Северный полюс» с вывеской, на которой красовался белый медведь, я вспомнила, что именно сюда частенько заезжала на ленч после заседаний суда округа Гухланд. Перед глазами встали лица детективов и судмедэкспертов, многие из которых уже давно ушли в отставку. Я плохо помнила детали прошлых дел, потому что убийств было слишком много, и мысль об этом, а также об ушедших коллегах на мгновение отдалась печалью. Ред-Фезер-Пойнт находился в самом конце длинной, посыпанной гравием дороги, которая выходила к внушительного вида ферме на берегу реки Джеймс. Оставляя за собой облако пыли, я свернула к белой ограде, за которой расстилались зеленые луга с разбросанными кое-где клоками сена.
Белый трехэтажный дом казался немного покосившимся и как будто перебравшимся в наше время из другого столетия. Далеко за домом паслись несколько лошадей, но больше никого видно не было. Мы вошли в большую конюшню под зеленой крышей. Из глубины ее доносился металлический стук. Прекрасные лошади выглядывали из стойл, вытягивая великолепные шеи, и я не удержалась от соблазна прикоснуться к бархатистому носу замечательного арабского скакуна и задержаться у соседнего стойла, откуда на меня смотрели большие темные глаза совсем маленького жеребеночка и его матери.