— Один греческий салат. Один цыпленок-гриль в пите и... минутку, сейчас посмотрю. — Я прошлась взглядом по меню. — Один кюфта-кебаб. Думаю, по-вашему это звучит именно так.
— Навынос?
— Да.
Я вернулась к столу. В кафе был телевизор, и Марино рассеянно наблюдал за разворачивающимися за пеленой помех событиями очередной серии «Стар трек».
— Все будет иначе, когда она переберется в Филадельфию, — сказал он.
— Да, все будет иначе.
На экране капитан Кирк направил фазер на клингона или кого-то еще.
— Не знаю. — Марино выпустил струйку дыма. — Что-то здесь не так, док. У нее все было в порядке, и она добилась этого сама. И что бы она там ни говорила о переводе, я думаю, что уезжать ей не хочется. Просто она не верит, что у нее есть выбор.
— Я тоже не уверена в этом.
— Черт возьми, у человека всегда есть выбор. Ты не видишь, где тут пепельница?
Я оглянулась и подала ему стеклянное блюдечко с соседнего столика.
— Ну вот, теперь я соучастница.
— Ты ворчишь только потому, что больше тебе и заняться нечем.
— Это ты мне говоришь? Да я же половину своего времени трачу на то, чтобы не дать тебе умереть.
— Звучит довольно забавно, принимая во внимание, на что ты тратишь другую половину своего времени.
— Ваш заказ! — крикнул повар.
— Как насчет того, чтобы угостить меня пахлавой? С фисташками.
— Нет.
Люси и Джанет жили в десятиэтажном здании, называвшемся «Западный парк» и расположенном в одном из дальних кварталов Р-стрит. На маленьких балкончиках стояли велосипеды, молодые люди курили и пили вино, наслаждаясь приятным вечером, кто-то играл на флейте. Голый по пояс мужчина закрывал окно. Я нажала кнопку под номером 503.
— Кто там? — голосом Люси ответил интерком.
— Мы.
— Кто мы?
— Мы, с вашим обедом. Открывай, здесь не жарко.
Замок щелкнул, впуская нас в холл, и мы прошли к лифту.
— За те деньги, которые она платит здесь, в Ричмонде можно было бы, наверное, снять пентхауз, — заметил Марино.
— Пятнадцать сотен в месяц за квартиру с двумя спальнями.
— Ну и ну! И как Джанет собирается оплачивать эти апартаменты одна? Не думаю, что Бюро платит ей больше сорока сотен.
— У нее небедная семья. А об остальном не спрашивай — не знаю.
Он покачал головой. Дверцы лифта открылись.
— Вот что я тебе скажу, не хотелось бы мне начинать все заново. В Джерси, когда я был еще совсем молодой, пятнадцати сотен хватало на целый год. Преступность была не та, что сейчас, а люди добрее, даже в нашем дерьмовом квартале. А что мы имеем теперь? Взять, к примеру, наше дело. Какую-то бедняжку порезали ножом, а потом еще и сожгли. Мало того, когда мы закончим с ней, обязательно подвернется кто-нибудь другой. Мне это все напоминает того парня, который закатывал камень на гору. Стоило ему подняться к вершине, как камень скатывался. Иногда мне кажется, что мы зря стараемся, док. Зачем?