Игрейна смотрела в окно: Сэнсам отгонял от ворот сбившихся в стайку прокаженных. Святой швырял в них комья земли, злобно кричал, чтобы они отправлялись к дьяволу, и призывал остальных наших братьев на помощь. Послушник Тудвал, который наглел с каждым днем, суетился рядом со своим покровителем и поддакивал ему. Стражники Игрейны, лениво наблюдавшие за всем от порога кухни, наконец подняли копья и погнали больных попрошаек от ворот монастыря.
— Сэнсам и впрямь хотел принести Артура в жертву? — спросила Игрейна.
— Так сказал мне Бед вин. Игрейна лукаво взглянула на меня.
— Сэнсам любит мальчиков, Дерфель?
— Святой любит всех, дорогая королева, даже молодых женщин, которые задают неуместные вопросы.
Она мило улыбнулась и состроила гримаску.
— Я уверена, что он не любит женщин. Почему он не позволяет ни одному из вас жениться? В других монастырях монахи женятся.
— Благочестивый и возлюбленный Сэнсам, — объяснил я, — считает, что женщины отвлекают нас от нашей главной обязанности — служения Богу. Как ты сейчас отвлекаешь меня от моего праведного труда.
Она расхохоталась, затем внезапно посерьезнела, вспомнив о своем деле.
— В последних твоих пергаментах, Дерфель, есть два слова, которые Дафидд не понимает. Одно — «катамит»...
— Скажи, чтобы он спросил у кого-нибудь еще.
— Ладно, попытаюсь узнать у кого-нибудь другого, — раздраженно сказала Игрейна. — А что такое верблюд? Он считает, что это уголь.
— Верблюд — мифическое животное, леди, чешуйчатое, рогатое, с крыльями, раздвоенным хвостом и огненным дыханием.
— По описанию похоже на Нвилл, — хмыкнула Игрейна.
— О! Переписчики Евангелия за работой! Два старательных евангелиста! — В комнату боком протиснулся Сэнсам, растопырив испачканные землей пальцы. Он недоверчиво глянул на исписанный пергамент и поморщился. — Чем здесь так дурно пахнет?
Я смутился и мельком взглянул на Игрейну.
— Пахнет бобами, что варят на завтрак, лорд епископ, — поспешил я ответить. — Простите.
— Я удивляюсь, как ты можешь терпеть его общество, — обратился Сэнсам к Игрейне. — И разве не должна ты быть в церкви, моя леди? Молиться о даровании младенца? Твое ли дело впустую толковать с монахом?
— Но уж не твое дело указывать мне, — резко ответила Игрейна. — Если же ты хочешь знать, мой лорд епископ, мы обсуждали притчи нашего Спасителя. Разве не ты проповедовал как-то о верблюде и игольном ушке?
Сэнсам по обыкновению хрюкнул и заглянул через мое плечо в листы пергамента.
— А как, нечестивый брат Дерфель, будет на языке саксов слово «верблюд»?
— Нвилл, — сказал я.