Две линии бойцов застыли одна против другой. Требовалась невероятная смелость, чтобы первым решиться атаковать плотный ряд щитов с выставленными вперед стальными жалами копий. Впоследствии я видел армии, стоящие друг против друга часами, прежде чем собирались с мужеством для начала атаки. Чем старше был воин, тем больше ему требовалось смелости. Только молодые не понимали, какой неприступной может быть стена щитов, и, кидаясь в атаку, погибали.
Силуры, не двигаясь, принялись стучать древками копий о щиты. Беспорядочный грохот должен был вывести нас из равновесия и толкнуть на копья противника. Наши ряды не дрогнули.
— Сначала будет несколько ложных атак, парень, — успокоил меня стоявший рядом солдат.
И верно, не успел он договорить, как несколько силуров выскочили вперед и метнули в нас копья. Нашей люди сдвинули щиты, и длинные копья вонзились в них. Одновременно силуры, не ломая линию, сделали несколько шагов нам навстречу. Овейн приказал немедленно двинуться вперед. Вражеская стена тут же замерла.
— Отойдите назад! — приказал нам Овейн.
Сам он выехал перед линией своих воинов и вызвал Гундлеуса биться один на один.
— Неужто ты баба, Гундлеус? — кричал самый могучий воин нашего короля. — Где потерял храбрость? Или хлебнул маловато хмельного меду? Отправляйся, трусливая женщина, к своему ткацкому станку! Возвращайся к вышиванию! Кидай меч и возьми в руки веретено!
Мы, послушные приказу предводителя, медленно отступали. Но внезапная атака врагов заставила нас снова замереть на месте и поднять щиты. Засвистели копья. Одно пролетело прямо над моей головой, обдав холодным порывом смертоносного ветерка. Овейн с презрительной улыбкой отражал щитом летевшие в него копья и не уставал засыпать нападавших градом насмешек.
— Кто учил вас кидать копья? Ваши матери? — Он смачно плюнул в сторону врагов. — Выходи, Гундлеус! Сразись со мной! Покажи своим трусам, что ты король, а не мышь!
Силуры, стараясь заглушить насмешки Овейна, колотили древками копий по щитам. Он повернулся к ним спиной, словно желая выказать полное презрение, и вполголоса приказал нам:
— Назад!
Вдруг два молодых силура отбросили щиты и копья, сорвали с себя одежду и полуобнаженные выскочили вперед.
— Вот теперь и начнется! — мрачно шепнул мой сосед.
Голые воины, наверное, были пьяны или возбуждены заклинаниями Танабурса и считали, что их тела защищены от вражеских клинков. Я слыхал о таких безумцах и знал, что их самоубийственный пример становился обычно сигналом для начала настоящей атаки. Сжав свой меч, я попытался дать себе обет умереть достойно, но на самом деле мог только оплакивать себя и свою жизнь. Только сегодня я стал мужчиной и вот теперь должен был умереть. Я присоединюсь к Утеру и Хьюэлу в Потустороннем мире и буду там многие годы бродить бестелесной тенью в ожидании того дня, когда моя душа найдет другое человеческое тело, в котором сможет вернуться в этот теплый, зеленый мир.