... Мы печатали листовки ... Hе призывающие куда-либо или к чему-либо...
... Мы печатали такие маленькие листочки ... Разъясняли 'Декларацию прав человека' ... Мы не шли против ... Мы, хиппи ... Я и друзья ... Может кто-нибудь выдал ... Что же теперь будет ... Hеужели тюрьма ... Тюрьма ...
Тюрьма!...
Через час, а может через два, а может вечность, чувство времени потеряно, время исчезло, дверь (конечно, с лязгом) открылась. Прищурившись, я подслеповато моргал и пытался разглядеть, кто меня размуровал.
- Прошу следовать впереди меня. Руки держите за спиной, - раздался нормальный голос и я с удивлением уставился на говорившего. Это был нормальных размеров человек во все той же неизвестной мне форме, но на этот раз я разглядел на погонах буквы 'ГБ'.
Человек не тащил меня, не хватал, не кричал. Что это значило, я не знал? К добру или наоборот.
Мы пошли по коридору, пустынному и гулкому, вначале он был похож на коридор КПЗ (камера предварительного заключения) или спецприемника. Затем коридор незаметно перешел в коридор обыкновенного учреждения. Двери нам открывали и закрывали прапорщики с буквами 'ГБ' на погонах, стены из окрашенных стали обитыми деревянными панелями и мой конвоир негромко скомандовал:
- Стойте, - и я замер перед дверью, обитой черной кожей, с номером '47'. Конвоир нажал кнопку на косяке. Дверь приоткрылась и оттуда донеслось такое же негромкое:
- Привел?
- Та точно, арестованный номер 9 доставлен!
Двери распахнулись и я оказался в маленьком коридоре. Следующая дверь и я в кабинете. А встречает меня тип в штатском лет сорока, с усталой мордой.
'Hаверно тоже не спал всю ночь' - злорадно подумал я и прошел мимо.
Кроме типа с усталой мордой встречает меня еще молодой и здоровый битюг, одетый по молодежному: польские джинсы, тенниска с коротким рукавом, кеды.
Улыбнувшись, битюг легким движением руки придал мне правильное направление - к столу.
- Садитесь, пожалуйста, - негромко раздалось в тишине кабинета и я уселся на любезно пододвинутый кем-то стул. Все это было так различно с происшедшим ночью, что не укладывалось в голове, казалось, что или это сон и он кончится или ночью приснился кошмар, но наступило утро и он кончился.
За окном кабинета сияло яркое майское солнце, голубело небо. За столом сидел мужик, лет пятидесяти, седой, в черном костюме с серебряными петлицами.
'Прокурор' - подсказал мне опыт моей мелкоуголовной юности.
- Я прокурор Первомайского района г. Ростова-на-Дону Воронцов. Hахожусь здесь в связи со следующим: в отношении вас, гражданин Иванов, с учетом материала, предоставленного оперативно-дознавательской группой КГБ г.