- Сюда ложись, третьим на два места. Hароду переизбыток, - и уходит к себе в угол.
Мужики принимают матрас и стелют его поверх своих, благо мой тонкий.
Следом я отправляю наволочку и поднимаюсь сам. Усевшись на выделенное мне жизненное пространство (не обширное), я оглядываюсь. Слева от меня сидит огромный, толстый, бородатый детина, весь в буграх мышц, лет сорока. Я с опаской протягиваю ему руку:
- Володя-Профессор.
Он несильно пожимает и басит в ответ:
- Леша.
Я решаю пока воздержаться от более близкого знакомства. Справа сидит мужик молодой, лет тридцати, с наколками, говорящими, что у него малолетка за плечами. Глаза были веселые и хулиганистые.
- Санька. За бабу. Изменила, я ее и прибил маленько. Следак базарит копыта откинула мол на кресте (больнице). А я в ответ, так может лечили неправильно... - с ходу начинает видимо в очередной раз рассказывать Санька о своем незамысловатом и страшном преступлении. Ложусь, закидываю руки за голову и делаю вид, что слушаю внимательно. А сам гоню гусей. 'Видно будет мне здесь не сладко, напряг, это не у Ганса-Гестапо, что-то я ему не глянулся сразу, с чего бы это'...
Мои мысли прерываются с появлением длинного, выбившего мне место. Легко запрыгнув наверх, он уселся и улыбаясь, сказал:
- Давай, политик, знакомиться. Семен, - и протянул руку. Я пожал ее:
- Володя-Профессор.
Семен сразу взял быка за рога:
- Я еще ни разу не разговаривал и ни разу не видел живого политика.
Расскажи, за что тебя взяли?
Я опешиваю от такого не принятого в тюряге базара. Семен понимает и поправляется:
- Здесь ушей много, - и поводит головой направо и налево, имея в виду хату и жильцов:
- Так ты расскажи, что можешь, что хочешь, что тебе не повредит.
Я быстро соображаю - не будет ли мне хуже, решаю, что нет и начинаю повествование.
Снизу, из угла, басит Тит:
- А ты сюда спускайся, нам тоже интересно послушать!
Гляжу на Семена, тот улыбкой и жестом предлагает - пошли и мы, спускаемся вниз.
Рассказ свой я заканчиваю арестом и тут не жалею ни красок, ни эмоций, ни эпитетов. Слушают с открытыми ртами, затаив дыхание. Как дети...
- Все.
В ответ нет только аплодисментов. Сверху, сбоку, со спин сидящих на шконке напротив Тита, отовсюду видны головы благодарных слушателей. Я купаюсь в лучах славы. Hо на землю меня возвращает голос Тита:
- Ты так в кайф базаришь. Будешь у нас рассказчиком, - внезапно, для меня, решает он.
Я отвечаю:
- Что значит будешь? Когда у меня есть настроение - я расскажу, приколю, что-нибудь, если найдутся слушатели, если нет - я что, обязан?