- Будь Длинным! Будь Костьей!
Hу, а на последнем Тит разошелся и видя, как Киргиз морщится, слыша удары и видя кривящиеся лица, сдерживающие крик, предложил более льготные условия:
- Hе три раза, а один, не через штаны, а через, без всего, - под общий смех и кривые ухмылки объясняет Тит жертве:
- Hе мокрым полотенцем, а рукой...
Затаила хата дыхание, а .дурак этапник:
- Согласен, - польстился на легкость условий. И вновь заухмылялась хата, заухмылялись все, кто прошел малолетку и криво заулыбались те, кто на воле со шпаной знался... Только мужики-пассажиры не причем, непонимающе смотрят, как скользит прямо на глазах Киргиз, прямо на дно скользит. Ведь в хате нет ни одного петуха, ни одного пидараса, а жеребцам скучно и грустно, а Ваньке, черту с параши, под семьдесят. А Киргизу двадцать с небольшим, пухлый и небольшой, находка для Тита и его семьянинов, и только!
Спустил Киргиз штаны с трусами и лег поперек лавки. Hа морде удовлетворение написано и спокойствие...
Тит же трусы приспустил и членом по ягодицам, по булкам на жаргоне, раз и провел. Вскочил Киргиз, штаны натянул и не поймет, почему хата хохочет да пальцем тычет-показывает. Оглянулся, увидел хозяйство Тита, напоказ выставленное и не понимает до конца, что произошло. И обиженно протянул:
- Ты что? Рукой договаривались...
- В оче не горячо? А ты не промах - знал на что соглашаться. Понравилось?
Киргиз в недоумении и не знает, что сказать. А Тит гнет свое:
- Так ты со стажем? Где дно пробили' -Я не понимаю...
- Я не понимаю, когда вынимаю! Hу так оставим на потом, после отбоя поговорим...
И, приведя себя в порядок, подмигивает Боцману. Тот хмурит брови и вглядывается в лицо Длинному:
- Что-то твое рыло мне знакомо... Ты где на воле жил-пахал?
- Hа тракторном, - отвечает с опаской спрашиваемый. Боцман делает зверское лицо и орет:
- А, сука, так это я тебя около кинотеатра с повязкой видел, мент поганый!
и заносит кулак.
Длинный шарахается, сбивая скамейку (всеобщий смех) и внезапно для себя колется:
- Да я всего несколько раз выходил, но ни кого не задерживал, и не к кинотеатру, а к парку, - потихоньку начинает понимать, что взяли его на понт, на туфту. Семен (кстати, то не имя, а кличка) усмехаясь, успокаивает жертву:
- После отбоя поговорим, тихо и спокойно. Кто из нас не без греха. Я например, в пионерах был.
Длинный немного успокаивается, не до конца понимая зловещий смысл слов. А я более пристально вглядываюсь в лицо Семена. Я думал - он добрее, человечнее.
А это всего лишь маска. К тому же вспоминаю, по какой он сидит, слышал мельком. 102. Убийство. Подробностей не знаю.