— Человек-амфибия был одиночка, а нас двое, — сказал Перчиков и похлопал Солнышкина по плечу. — И понимал он только одного дельфина, а мы будем понимать всех. Во всех океанах.
Пароход шёл вперёд, поднимая нос к звёздам, взрезая волны. И Солнышкину казалось, что весь мир летит ему навстречу. В правую щёку ему бил ветер. Он повернул к нему лицо, и теперь прохладные брызги освежали и лоб, и губы, и нос.
И конечно же, ни Солнышкин, ни Перчиков не слышали, как боцман Бурун всё нажимал и нажимал на кнопку пульверизатора.
Доктор Челкашкин заканчивал ночной обход. Он прислушивался к дыханию спящей команды и наконец дошёл до каюты Перчикова и Солнышкина. В каюте никого не было. Но тут отворилась дверь коридора, и Перчиков с Солнышкиным появились на пороге.
— Принимали воздушные ванны? — спросил Челкашкин. — Молодцы! Полезно!
И вдруг лицо его побледнело, нахмурилось: указательным пальцем доктор повернул голову Солнышкина налево, потом направо, внимательно посмотрел ему в глаза и воскликнул:
— Снова корь! Самая настоящая корь. Немедленно в изолятор!
Перчиков посмотрел на друга и грустно присвистнул: всё его лицо было покрыто мелкой красной сыпью.
— Да, угораздило! — вздохнул Перчиков. — Моряков, Солнышкин…
— Вы ещё стойте? — изумился Челкашкин. — Вы хотите, чтобы на всю команду распространилась эпидемия? — И он потащил Солнышкина в изолятор.
Солнышкин не успел опомниться, как за его спиной захлопнулась белая дверь с красным крестом.
Вокруг запахло лекарствами. Челкашкин включил свет и сказал:
— Вот койка, вот табуретка и всё остальное. До завтра спать. Иллюминатор не закрывать: свежий воздух полезен во всех случаях!
В это время раздался стук в дверь, и жалобным голосом Перчиков спросил:
— Доктор, а передачи приносить можно?
— Никаких передач! — энергично ответил Челкашкин, выходя ему навстречу, и захлопнул за собой дверь.
Солнышкин остался один. Он присел на жёсткую койку и опустил голову. Только что он с Перчиковым мечтал о море, о далёких планетах, только что перед ним летели дельфины… Он посмотрел в иллюминатор и вздохнул. Там, в нескольких метрах отсюда, их каюта, г де, наверное, сейчас грустит Перчиков. Солнышкин представил попискивание приёмничка, уютный свет лампочек, и ему стало совсем горько. Вдруг ему показалось, что за иллюминатором кто-то царапает о переборку. И тотчас внизу раздался шёпот:
— Солнышкин!
Солнышкин вздохнул. Наверное, послышалось.
— Солнышкин! — раздалось снова. — Иди сюда!
Солнышкин мгновенно подскочил к иллюминатору и увидел Перчикова. Он стоял на поручнях над самым морем, в руках у него была подушка.