Наутро третьего дня в избу вломился Данила, наглым образом разбудив Северьяна. Воин скинул с него одеяло, швырнул рубаху и штаны.
— Одевайся! Нечего, как барышня нежится. Нам в дорогу пора.
— Прямо сейчас?
В голове сразу всплыли тревожные мысли.
— Где моя сумка? — Рявкнул он.
— Вот она! — Северьян извлек из-под кровати запыленную котомку. — Тяжеленная. Ты что там, булыжники таскаешь?
— Да, — усмехнулся убийца. — Именно булыжники.
— В таком случае бери свои булыжники и одевайся. Надо выйти затемно. Утром будет так жарко, что семь потов сойдет прежде, чем в лес зайдем.
Северьян встал, тряхнул головой. Слабость была, но легкая, поверхностная, из-за долгого лежания в кровати. Мигом натянул штаны и рубашку, морщась, когда ткань задевала за не успевшие еще зажить раны. Данила лишь усмехался, видя, как одевается Северьян. Сапоги непривычно жали. Вот, как ноги отвыкли от обуви. Северьян забросил на плечо мешок, чувствуя, что чего-то не хватает. Конечно, меч! И ножи!
— Оружие мне полагается или как? Между прочим, где-то здесь должны быть мои кинжалы и ятаган.
Данила ухмыльнулся.
— Все ты помнишь. Были и даже есть.
Он извлек из темного угла связку с оружием. Здесь был и ятаган, и метательные ножи, и даже ремень, который убийца самолично видел на главаре разбойников. Быстро прицепил к поясу меч, распихал ножи по сапогам.
— Теперь все? — Поторопил Данила.
— Почти.
Северьян скинул с плеча сумку, деловито проверил содержимое. И теплое покрывало, и Чернокамень, пустые баклажки, и кошель с золотом, и даже остатки заплесневевшей лепешки — все было здесь.
— Провизию я взял, — успокоил его Данила. — На корабле нашлось немного еды, но в основном все пришлось оставить людям. Им здесь жить, а мы как-нибудь переживем.
— Надо наполнить баклажки, — хмуро молвил Северьян. Что и говорить, голодать в пути совсем его не прельщало.
На дворе творилось невообразимое. На месте старых домов уже белели свежевыструганные каркасы. Там, где за редколесьем виднелась река, теперь возвышалась частоколом стена. Сторожевая башня еще была не достроена, но на ней уже дежурили. Двое охранников, завидев Данилу и Северьяна, приветливо махнули, и снова уставились в темноту ночи.
— Так то! — Гордо молвил Данила. — Люди порой еще и не на такое способны.
Северьян кивнул. Проем недостроенных ворот остался позади, река натужно плескалась, выбрасывая на берег мелкую щебенку. Корабль по-прежнему стоял у берега, похожий на призрак. Убийца набрал воды, умылся. Сразу полегчало. Но одна мысль не давала покоя. Если люди успели так отстроиться, сколько же он находился без сознания?