— Не знаю. На себя я точно рассчитываю, а вы… еще неизвестно, кто вы вообще такие!
— Волонтеры мы. Искали случайный заработок, и нашли. К тому же нам по пути.
— Тоже в Царьград едете? Небось, хотите там устроиться? Ну попробуйте. Нынче хорошие воины в Царьграде в цене… Ладно, заговорился я, пойду оборону устраивать на случай нападения. А вы спите по очереди. Мои люди уже шепчутся у вас за спиной, а там, кто их знает…
Кубат ушел, громко шаркая ногами. Из-за повозок еще долго раздавался его смурной бас, а в воздухе висел тяжелый запах немытого тела и пота. Видать, начальник не был сторонником частого мыться.
Небо было черным, как глаза убийцы, и звездным. Казалось, маленькие яркие огоньки где-то там наверху все множились и множились. Будто какой-то безумный богач рассыпал все свое золото по небу, и теперь оно лежало там, такое яркое и такое недосягаемое.
Наемники жгли костры. Многие уже улеглись спать, над повозками стоял мощный здоровый храп. Остальные, их было не так много, бессмысленно пялились в костер, время от времени бросая взгляд в темноту. Северьян засмеялся, видя, как эти бравые воины пытались что-то различить в двух шагах от себя, разгоняя зеленые круги перед глазами. Ну, еще бы! Каждый охотник знает, что, ожидая опасности, надо сидеть спиной к костру. Огонь — стихия. Он уводит за собой, завораживает, лишает бдительности. Долго смотреть на пламя нельзя, потом слезятся глаза и мелькают разноцветные тени. Так и эти горе-охранники вместо окружающего их мира видели эти самые замысловатые цветные фигуры и с дуростью слабоумных пытались разгонять их, смешно махая ладонями перед глазами.
— Ты не против, если я посплю чуток? — Спросил Данила. — Что-то разморило меня это путешествие.
Северьян кивнул.
— Спи. Я покараулю. Так что не волнуйся, никто твою голову во сне не отрежет. Разве что я сам, но мне пока твоя башка без надобности.
— Слушай, а ты можешь без шуток своих зубодерных? — Попросил Данила и завалился спать, бросив под голову котомку и укрывшись теплой шалью. Ее Северьян, кажется, видел в своей котомке! Но убийца промолчал. Раз взял, значит надо было.
В воздухе витала странноватая, сладковатая истома. Здесь переплетались и запахи костра, и душок потных разгоряченных тел людей и коней, и аромат сухой травы, и даже едва заметный, тонкий запах прекрасной черноглазой незнакомки. Она так и не назвала своего имени Северьяну, а он по забывчивости, не удосужился узнать его у Кубата. Начальник стражи не самый разговорчивый тип, коего доводилось встречать убийце. Отчего-то вновь вспомнился домовой, который так любил рассуждать о звездах. Не понятно, чем именно прельщали его эти маленькие цветные льдинки? Быть может своей загадочностью?