— Почему ты нам помогаешь? — Удивился Северьян.
Хозяин бросил брезгливый взгляд на распростертое тело, хмыкнул, потирая толстые, волосатые ручищи.
— Этот болван Щукарь все время мне не нравился. То пожрет и не заплатит, то столы в корчме поломает. Теперь уж ничего сотворить не сможет. Оно и к лучшему. А вы бы, ребята, убирались отсюда подобру-поздорову. Кто знает, чем все это кончится.
Мужчина остановил его.
— Не гони, хозяин. Отобедаем и уйдем.
— А у меня, этого, денег-то нет, — тихо сказал Северьян.
— Я угощаю, — мужчина снисходительно улыбнулся. — Вам, каликам, деньги и не положено иметь.
В корчме по прежнему было людно. Никто уже не обращал внимания на калику и его спутника. Слуга-отрок боязливо подошел к их столу, принял заказ и скрылся за стойкой. Хозяин корчмы все еще чувствовал себя не в своей тарелке, и нервозно поглядывал на неугодную парочку и грыз ногти.
Отрок обернулся быстро, принеся две огромных миски с гречневой кашей и мясом, крынку молока и кувшин с медовухой.
— Ну, расскажи, калика, каким ветром тебя занесло в Перелесье.
Северьян был предельно откровенен.
— Шел я через лес к славному городу Искоростеню, да заплутал немного.
— Отчего ж заплутал? — Удивился мужчина. — От Перелесья до Искоростеня рукой подать… если дороги знать верные. Как звать-величать то тебя, калика?
— Я давно забыл свое имя, отказавшись от мирской жизни. Называй меня, каликой, как и раньше.
— Как знаешь. Меня можешь называть… Лукой.
Северьян задумался.
— Не понимаю тебя, Лука. Зачем открывать случайному путнику свое имя?
Лука усмехнулся.
— Случайный, или не случайный — еще не известно. Я ведь тоже в Искоростень иду. А вдвоем всегда веселей, чем одному.
— Твоя правда, Лука, твоя правда. Но к чему тебе-то идти к древлянам? Они, насколько я знаю, не слишком гостеприимны.
— Потому что я там живу, — усмехнулся мужчина.
— Тогда зачем ты здесь, прости мое любопытство? — Северьян смиренно поклонился.
— Любопытство не порок, — успокоил его Лука. — Калике положено спрашивать, он ведь — кладезь мудрости…
— Ты чего-то путаешь, Лука, — пробормотал Северьян. — Я всего лишь странник, скиталец, уставший от мирской жизни. А совсем не мудрец.
— Странник — самый большой мудрец! — Заявил Лука, отправляя в рот огромный ломоть мяса. — Он же путешествует по всему свету…
В котомке у Северьяна что-то зашебуршало. Лука встрепенулся, но убийца успокоил его жестом.
— Это мой друг.
Из сумки, пыхтя, выбрался домовой. Огляделся, обиженно фыркнул.
— Здрасте, — буркнул он. — Уже жрут, а мне никто не предложил.
— Домовой? В котомке? — Удивился Лука. И тут же покатился со смеху.