Тротуар перегородил забор стройки, с десяток рабочих, громко матерясь, долбили ломами кучу застывшего цемента. Лапин резко свернул на мостовую, и тут же за спиной истошно взвыл мощный клаксон. Холодея, он развернулся: прямо на него, хищно скалясь хромированной таранной решеткой, несся огромный черный джип.
"Второй раз не пронесет! – звонко отдалось в голове, он отпрянул, и джип вывернул влево, они почти разминулись, но задний бампер захватил край пальто, рванул, обрывая пуговицы, и, волчком раскрутив Лапина, швырнул в мягкий сугроб.
«Бог хранит, – ошеломленно подумал он. – Надо пойти свечку поставить...»
– Вот что делают, паскуды! Нам месяцами зарплату не дают, а они с жиру бесятся и работяг давят!
Желтые замызганные фуфайки окружили раскорячившуюся посередине улицы огромную машину, угрожающе взметались лопаты и ломы. Извечная ненависть бедняка к богатому кровососу страшна непредсказуемыми последствиями, и, хотя связываться с владельцами джипов простой народ опасается, ибо запросто можно наткнуться мордой на черный срез пистолетного ствола, достигшие критической массы нищета и отчаяние не раз бросали вооруженную вилами толпу на винтовки регулярной армии.
Лапин поднялся. Ноги дрожали. Медленно он двинулся к машине.
– Смотри, что с человеком сделал, паразит! Пальто порвал! Хорошее пальто, его носить и носить!
Если бы из вездехода вылез откровенный бандит с бритой башкой и мутными глазами, скорей всего праведный гнев строителей сошел бы на нет. Но перед ними стоял вполне солидного вида господин в дорогом кашемировом пальто и норковой шапке. На вид ему было лет сорок пять, дымчатые очки в тонкой оправе облагораживали грубые черты крестьянского лица.
– Покупай теперь пальто человеку! И в больницу его вези! Или хочешь по стеклам?!
Атмосфера накалялась. Между тем господин всматривался в Лапина, а тот в него.
– Пал Палыч?
– Сережа, – с облегчением вымолвил тот. – Ты в порядке?
Толпа замолчала.
– Да вроде...
Перед ним стоял Терещенко – бывший завлаб «Электроники», а ныне бизнесмен, похоже, удачливый.
– Вот как свиделись! Значит, судьба... Залезай в машину. Пальто тебе новое справим и вообще...
Последнюю фразу он сказал явно для зрителей.
Лапин открыл тяжелую дверцу, поднялся на подножку и забрался вовнутрь. «Высоко, как в трамвае», – подумал он. И еще подумал, что не такие уж они близкие приятели, к тому же сытый голодного не разумеет, если бы не обозленные мужики с железяками, Терещенко вряд ли проявил бы такое радушие.
Мужиков такая концовка не удовлетворила.
– Такой же паразит! – прокомментировали они поведение Лапина и, матерясь, вернулись к замерзшему цементу.