Внутри горел яркий белый свет, Сергей невольно зажмурился. Когда открыл глаза, обнаружил себя стоящим перед небольшим окошком в боковой стене. Толстое стекло было тусклым от пыли и пальцев. Очевидно, с той стороны оно было замаскировано под зеркало или картину. Во всяком случае, сидящая в соседнем кабинете Антонина его не видела. Напротив нее за столом сидел молодой капитан в военной форме с непривычными васильковыми петлицами. Он небрежно поигрывал авторучкой и что-то говорил, но толстое стекло не пропускало звуков, только беззвучно открывался и закрывался рот на слегка веснушчатом лице.
— Что там? — спросил Сергей Курлов. — Почему ничего не слышно?
— Сейчас услышишь, — сказал капитан.
Коливатов отошел в сторону, щелкнул невидимым тумблером. В комнату ворвался усиленный динамиками голос следователя.
— …У меня уши пухнут, Цигулева, от твоего вранья. Полная ерунда и бестолковщина, даже стыдно. Неужели Бен-Ави не научил тебя, что говорить в таких случаях?
— Какой Бен-Ави? — плечи Антонины недоуменно поднялись.
— Значит, ты ничего не знаешь. Предположим…
Следователь наклонился и осторожно поставил на стол рыжий рюкзачок с нашлепкой «Дэниел Рей».
— Тогда объясни, Цигулева, почему ты выбросила вот это?
— Я же говорю, он требовал у меня денег, этот бугай… — простонала Антонина. — Сказал: я знаю, тебя сирийцы трахают, у тебя «зеленые» есть, колись, сука, иначе хор Пятницкого закажу, раскурочим на фиг… А тут со всех сторон налетели, хватать стали, валить… Ну все, думаю, вот и хор прибыл. Мне денег жалко? Да чтоб он подавился, бугай. Бросила подальше — хотела бежать, а меня в машину — и сюда…
— А месячные? Про месячные ты ему ничего не сказала? — невозмутимо поинтересовался лейтенант, нашаривая что-то в рюкзачке.
Девушка запнулась, резко выпрямила спину. Выглядывающие из-под прически маленькие уши порозовели.
— Делать мне больше нечего, — медленно произнесла она.
«Какой бугай, какие месячные?» — недоуменно подумал Курлов. Несколько часов назад он самолично шарил у нее в трусах, и все было в полном порядке!
— Что ж так… Глядишь, никто бы курочить тебя не стал. Они, бугаи, женской крови во как боятся.
Следователь достал шуршащий пакет с гигиеническими прокладками, повертел перед глазами.
— Никаких денег тут нет, Цигулева. Только эти сугубо заграничные штучки. В наших аптеках их не найдешь. Друзья привозят? Все-таки полезно дружить с иностранцами!
Девушка молчала. Капитан вскрыл пакет ногтем большого пальца.
— Небось утюгом запаивала?
Антонина презрительно скривилась.
— Хорошая у вас работа. Настоящим мужским делом занимаетесь!