Поэтому дело ограничится прослушкой телефона, недолгим НН1 да передачей накопленного дерьма в Москву. И все. Никаких последствий, кроме, конечно, вони.
И это считается вполне законным и гуманным. Впрочем, может, по линии «Чистых рук» дело получит необычное продолжение?
— Оперативными методами, — туманно пояснил Агеев. — Если будет возможность, проверь его корзину для бумаг. Особое внимание — обрывкам всевозможных записей.
Вытряхни их, попытайся склеить, не получится — передай мне. Просмотри записи в настольном календаре. Вдруг там окажется что-то интересное. Обрати внимание, кто к нему ходит. Чем он интересуется. С кем дружит…
Звякнул телефон и тут же замолк. Агеев насторожился. Снова оборвавшийся звонок.
Майор подошел к аппарату и на третий раз поднял трубку. Очевидно, для конспирации он повернулся к Холмсу спиной и прикрыл микрофон ладонью. Но все равно его слова были отчетливо слышны.
— Да. Ну… Почему? — Агеев взглянул на часы. — Через час, не раньше.
Вытянув шею, Денис заглянул в блокнот. Вместо стенограммы он увидел женский половой орган с клешнями и скорпионьим хвостом. Не поверив глазам, он перевернул листок. Там юная девушка, задрав ножку, словно кошка, лизала себе промежность.
Агеев положил трубку.
— Напиши быстренько, что ты мне рассказал. Времени в обрез. Ко мне просьбы есть?
— Да, — кивнул Денис. — По этому делу человек пятнадцать свидетелей: гости, соседи по двору. Все как один утверждают, что ракетницу в тот вечер видели впервые…
Агеев понимающе кивнул. Хотя на ракетницу и все остальное ему было глубоко плевать, показывать это ни в коем случае нельзя.
— В милицейских картотеках никто из этих ребят не проходит, нашел протокол на одного: мочился на улице в нетрезвом виде, обругал милиционера. Все.
— Ну, стоит ли расстраиваться, — сказал Агеев.
И прежде чем Денис открыл рот, собираясь продолжить, майор вдруг задушевно спросил:
— Слушай, а откуда у тебя такая любовь к пиджаку?
— То есть?.. — притормозил Денис. Переход на «ты» его особенно не удивил, в конце концов Агеев постарше и по возрасту, и по званию. Да и ощущал он себя еще не следователем прокуратуры и не лейтенантом госбезопасности, а зеленым студентом.
— Вот я, например, терпеть не могу надевать на себя лишнее. В Японии конкурс был — кто выстоит целый час при сорокаградусной жаре в теплой одежде. Призовой фонд пятьдесят тысяч долларов. Все конкурсанты выстояли, пришлось подсчитывать, кто больше дубленок на себя успел надеть… А я бы и за миллион на такое не согласился.
— Наверное, вы были тогда в Японии.
— Нет.