– Прошмандовку одну трахнул во все дырки! А она заявила!
– Это плохо.
– Еще бы не плохо! Ну да ей пасть заткнут...
– Насильничать плохо, – с осуждением сказал сокамерник и отполз обратно в угол.
От неожиданности Бык даже осекся.
– Чего? Ты что, прокурор? Почему «плохо»?
– Да потому, что в дому люди таких не любят, – неохотно отозвался мужичонка.
– А если я тебе сейчас башку расшибу? – угрожающе прогудел Бык.
– Здесь мы вдвоем, твоя сила, – смиренно произнес мужичонка. – А когда в дом придем, люди нас рассудят...
– Трекнутый какой-то! Какой дом, какие люди?
– Попал, а не знаешь. Тюрьма – дом, а живут в нем люди, – объяснил курьер Гангрены. Он нес малевку, напрямую касающуюся Быка и определяющую его дальнейшую судьбу. – Тяжело тебе придется...
– Ты за меня не беспокойся! Меня дружбаны отсюда вытащат! А если и попаду в тюрьму – что мне кто сделает? Срал я на твоих «людей»! Всем кости поломаю!
Сосед тяжело, с осуждением, вздохнул и ничего не сказал. Бык бушевал еще долго, но мужичонка не обращал на него никакого внимания. И за семьдесят два часа, что они просидели бок о бок, не произнес больше ни единого слова.
Бык не зря надеялся на помощь друзей-приятелей. Известие о том, что его задержали за изнасилование, вызвало в бригаде бурю возмущения. Если бы он замочил кого-то попьянке, лопухнулся с «пушкой» – тогда хоть понять можно... Но за бабу, которая для того и предназначена! Мало ли что у нее не спросили! Если каждую спрашивать... И эта рука имела наглость заявить!
– За это проучивать надо! – негодовал Пинтос – правая рука бригадира.
– Я ей всю рожу порежу!
– Давай лучше ее «на хор» поставим, – предложил Голяк. – Отдерем всей бригадой и бутылку в манду забьем!
Идея понравилась.
– И эту, этажную, Ленку – тоже!
– Годится!
Адреса потерпевшей и свидетелей были известны. Их вычислили без особых ухищрений – простым наблюдением за зданием РУРПа, куда привезли Быка. Смотришь, кто зашелвышел из гражданских, а когда рожи знакомые, еще проще, «глаз» следом пустил – тот и довел до самого дома.
Начать решили с заявительницы – она, как-никак, главная фигура, да и посимпатичней Ленки.
Подогнали к дому тачку, стали ждать. Пинтос за рулем, Голяк на заднем сиденье, Слон гуляет у подъезда.
Вдруг подкатывает обшарпанный «жигуль», выходит двухметровый, коротко стриженный мордоворот с ментовскими глазами, осматривается – и прямиком к ним.
– По Семке соскучились? – спрашивает с издевкой и улыбается. – Что-то быстро. Ему лет пять париться... И вдруг, перестав улыбаться, гавкает:
– Пошли на хер! Еще раз увижу – всех продырявлю!