Молодой человек обаятельно улыбнулся.
В следующую секунду баба Вера перегнулась через стол и звезданула его в челюсть. Когда-то такой удар сшибал обнаглевшего урку на пол и его приходилось отливать водой. Но это было давно. Кулак уже не имел прежней силы, да и в правом верхнем ящике стола не было любимого нагана.
Адвокат слегка отшатнулся и потер скулу.
– Помилуйте, как вам не стыдно! Вы же судья, а ведете себя по-хулигански.
– Ты, сука! – бешено закричала баба Вера. – Я тебе матку вырву!
Она вскочила, затопала ногами и рванула все же правый ящик, но чуда не произошло, тогда она швырнула в негодяя стакан.
– С вами невозможно вести переговоры, – молодой человек отряхнул брызги. – Не согласны – так и скажите! Зачем скандалить?!
– Я тебя, я тебя... Баба Вера повалилась в кресло.
В кабинет влетел охранник, замер недоуменно, глядя на спокойно сидящего адвоката и находившуюся вне себя Шпаркову.
– В чем дело?
Следом вошли судьи из соседнего кабинета – верткая, яркая Васильева и флегматичный увалень Оглоблин.
– Что случилось, Вера Ивановна?
Шпаркова только грозно таращила глаза и хрипела.
– Поспорили насчет квалификации, так она мне чуть голову не разбила,
– пожал плечами Хасьянов. – Разве так можно?
С оскорбленным видом он вышел из кабинета. Охранник на миг напрягся, но процессуальные споры – не повод для задержания, и он отступил в сторону.
Адвокат прошел по длинному пустому коридору, спустился на два пролета по широкой мраморной лестнице, вышел на улицу к оставленной новенькой «девятке» престижного среди коммерсантов и бандитов цвета «мокрый асфальт».
Сев за руль, молодой человек развернулся под запрещающий знак и через два квартала притормозил у телефона-автомата.
– Это я, – почтительно доложил он – Бабка отказалась.
И добавил, хотя это не имело отношения к делу:
– Даже по морде мне дала. И стаканом бросила.
Напившись валерьянки и нитроглицерина, баба Вера пришла в себя.
– За пятьдесят лет судейской работы такого не видела! – бушевала она.
– Он мне приговор диктует и миллион обещает! Вот сука! В сорок седьмом он бы отсюда и не вышел... Ну ничего, сейчас напишу рапорт! Он у меня посидит!
– У них каждый эпизод вымогательства – по пятьдесят – сто лимонов, – почему-то шепотом говорила Васильева. – А судье за все дело один предлагают... Наглецы!
– И ничего не боятся, – так же тихо отвечал Оглоблин. – Открыто приходят, называют Шамана... Когда такое было?
Происшествие взбудоражило весь областной суд. Сегодня пришли к «Феликсу в юбке», а завтра могут к любому. И что делать?
В спасительную силу рапорта кроме бабы Веры не верил никто. Один на один – доказательств нет. Раньше додушили бы этого, как его, Хасьянова через коллегию, выгнали бы правдами и неправдами или отправили куда-то на периферию... Теперь к частным коллегиям не подступишься, да и рычагов воздействия нет...