Разбившись на тройки, бандиты обходили вагоны. – Национальная гвардия независимой Чеченской республики! – громко объявлял старший. – Приготовить документы и вещи к досмотру!
Они вели себя важно и солидно, как представители законной власти. Почти никто не держал оружия на изготовку – вероятность сопротивления практически равнялась нулю. Напуганные, привыкшие подчиняться командам пассажиры на своей шкуре ощущали, что эти вооруженные люди и есть «независимая республика», и беспрекословно доставали паспорта, раскрывали сумки, успокаивая себя мыслью, что выполняют законы чужой страны.
Для видимости заглянув в паспорта, «гвардейцы» проявляли повышенный интерес к вещам и ценностям, то и дело производя «изъятия» и «конфискации». Высматривали и симпатичных женщин, которых следовало ссадить с поезда для «выяснения личности».
Волк шерстил спальные вагоны. Он шел первым. Ему нравилось ступать по выметенному ковру, оставляя грязные следы рубчатых подошв. Полированные панели, зеркала, испуганные пассажиры – все это возбуждало его, как бессильное дерганье утаскиваемой в лесополосу девчонки.
Два перебирающих четки старика-единоверца не заинтересовали патруль.
– Салям, – вяло сказал Аслан. – Сидите и не высовывайтесь, мало ли что... А лучше на полу полежите...
– Вах! – вскинулся один, с аккуратной седой бородкой. – Почему на полу?
– Потому что пуля насквозь летит, – пояснил Волк и захлопнул дверь.
В следующем купе ехали две толстые азербайджанки, суетливо протянувшие паспорта с вложенными двадцатидолларовыми купюрами. У них были массивные золотые кольца, толстые цепочки, в ушах бриллиантовые сережки. Но Волк подавил первый порыв.
– Зачем? У вас все в порядке... – гордо сказал он, возвращая документы. – И вообще мы со своих не берем!
В третьем купе тоже ехали азербайджанцы – два волосатых мужика с огромными животами.
– Валюту везете? – наобум спросил Волк, просматривая паспорта.
Азербайджанцы переглянулись. От них навязчиво пахло дорогим одеколоном.
– Нет...
– Нет... Ответы прозвучали с заминкой.
– Сейчас посмотрим!
Во внутренних карманах аккуратно повешенных на плечики костюмов обнаружились толстые кожаные бумажники, набитые пятидесятитысячными купюрами и стодолларовыми банкнотами. В дорожных сумках тоже оказались пачки завернутых в газету и перехваченных аптечными резинками долларов.
– Контрабанда! – объявил Волк и рассовал деньги по карманам. – Все конфискуется! Толстяки посерели.
– Побойся Аллаха, – сказал тот, что постарше. – Один Коран читаем...
Голос его дрожал, мелко тряслись руки. Он, конечно, понимал, что разговоры бесполезны.