– Но вояки подставили ему подножку. ГРУ раскопало, что одиннадцатый отдел проводил эксперименты по программе «Сдвиг» – помните?
Коржов секунду помедлил, затем кивнул.
– Сейсмическое оружие.
– Да. И хотя не Верлинов его придумал и не своей властью использовал, виновным сделали его. Шум в Думе, расследование и соответствующие последствия... Он не стал дожидаться и ушел за кордон. Подводным путем. Его пытались задержать, при этом лодка-"малютка" затонула. Сам он вроде тоже погиб, хотя история довольно темная.
Начальник охраны Президента задумался. Обособившаяся спецслужба, недавно обезглавленная и, по существу, никому не принадлежащая. Если прибрать ее к рукам, то могущество СБП многократно усилится...
– Кто сейчас там начальником? Разинкин наморщил лоб.
– Где?
– В одиннадцатом отделе.
– Полковник Дронов. Личность ничем не примечательная. Степашкин подмял его под себя, хотя Дронову это не особо по нраву. Но вида не подает...
– Собери все, что есть про этого полковника. Надо с ним побеседовать. До утра успеешь?
Разинкин, чувствующий себя как вареный рак, не понял.
– До какого утра?
– До следующего. Завтрашнего, – невозмутимо пояснил Коржов.
– Так ведь ночь сейчас... Все спят...
– Мы же не спим. Ты, правда, дремлешь... Зато я бодрствую.
– Так-то оно так... Если б было заведено: вы не спите – И все не спят. Тогда бы успел.
– Ты что, Сталина из меня хочешь сделать? – прищурился Коржов.
Разинкин принужденно улыбнулся.
– Нет. Разве только Берию... – Улыбка тотчас сошла с его лица. – Извините, шеф, я совсем одурел...
Коржов молча рассматривал своего зама. Неподвижное лицо, непроницаемые глаза. Определить, о чем думает начальник СБП, было совершенно невозможно.
* * *
Заседание Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации было закрытым и продолжалось три дня – совсем недолго, если учесть, что материалы уголовного дела составили десять томов. К обеду четвертого дня председательствующий генерал-лейтенант юстиции огласил приговор: за измену Родине и убийство трех военнослужащих ВМФ России бывший начальник бывшего одиннадцатого отдела бывшего КГБ СССР Верлинов заочно приговаривался к смертной казни.
Как всегда в подобных случаях, юридическая оценка просто оформляла политическое решение по делу. Следствие можно было прекратить и без суда – в связи со смертью лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности. И хотя официальная версия о гибели Верлинова сомнению не подвергалась, в «верхах» сочли, что процесс и суровый приговор окажут большое воспитательное воздействие на сотрудников специальных служб, дисциплина среди которых была уже не той, что несколько лет назад, а «беззаветная верность долгу» осталась лишь заштампованной фразой в служебных аттестациях и характеристиках. И хотя отнюдь не офицеры разведки и контрразведки были в этом виноваты, а объективные условия, созданные в стране теми же самыми «верхами», во всех подразделениях СВР