Ведется розыск (Корецкий) - страница 30

— А где начальство? — спросил он, поздоровавшись. — Все утро не могу никого поймать.

— Начальник — в исполкоме, Фролов с Есиным — в управлении. Зато Крылов, как всегда, на месте, — бодро ответил я.

— Ну давай тогда быстро ко мне, есть новости, — чувствовалось, что у Зайцева отличное настроение.

— Что же за новости? — полюбопытствовал я.

— Не по телефону. Приезжай, увидишь.

Такой ответ окончательно заинтриговал меня, и я отправился в прокуратуру.

— Ну, что нового у сыщиков? — весело встретил меня Зайцев.

— Я чувствую, что у следователя больше новостей.

— Это точно! — радостно засмеялся Зайцев. — Ну а все-таки, как себя ведет Ожогина?

— Очень скромно. С работы — домой, из дома — на работу. Контактов с прежними знакомыми не поддерживает, не выпивает. Прямо не узнать…

— Очевидно, чего-то ждет, — прищурился Зайцев. — Скорее всего ждет перемен в своей судьбе. И недаром — ей поступило письмо. Правда, она его еще не получила.

Тут я вспомнил, что Зайцев наложил арест на корреспонденцию Совы, и, хотя никогда не считал эту меру достаточно эффективной, почувствовал, что на этот раз я ошибся.

— Где же это письмо?

— А вот оно. — Зайцев бросил на стол синий прямоугольник. Я осмотрел конверт.

Письмо было отправлено из Одессы пять дней назад. Ну и темпы у нашей почты! В графе «Обратный адрес» стояла неразборчивая закорючка.

Я вынул из конверта исписанный листок и бегло прочел его.

— Ну, что скажешь? — поинтересовался Зайцев.

— Странное письмо. — Я стал читать еще раз, более внимательно. Послание было коротким: «Здравствуй, моя дорогая Галочка! Привет тебе и горячая любовь с берега синего моря. Приехала сюда, потому что тут есть друг, с которым мы работали у хозяина. Как поживает Ира, спрашивала ли она про меня? Деньги у меня кончились, вышли сколько можешь на Главпочту, до востребования. Скоро мы с тобой встретимся, и все будет, как я обещала. Если Ира сильно мною интересуется, сделай, как договаривались. Целую тебя сто раз в губки, твоя подруга Тамара».

— Странное письмо, — повторил я. — Я не могу понять, в чем тут странность.

— Я тоже не сразу понял. Ну, во-первых, кто такая Тамара? Таких подруг у Ожогиной нет и не было.

— Предположим, мы ее просто не знаем… Это может быть давнее знакомство, дружба детских лет…

— Допустим. Но писем-то Ожогина раньше не получала ни от Тамары, ни от кого бы то ни было. Я специально допросил по этому поводу почтальона. К тому же, судя по тону письма, Тамара и Ожогина виделись не так давно. А все ее последние связи нам известны. И еще одна деталь: письмо от подруги, а в тексте — «горячая любовь», «целую сто раз в губки». Женщина своей подруге этого писать не станет.