Ларсен привел Дарамолу, и тот, размазывая скупые слезы по толстым щекам, рассказывал, что хозяин велел выехать за город на десятую милю, к недавно построенному мосту через полноводную в этих краях реку Каруну. Не доезжая с полмили до моста, он велел шоферу выйти из машины и сам сел за руль. А когда растерянный Дарамола очутился на горячем пустынном шоссе, вдруг погнал «пежо» прямо на мост. Потом над самой стремниной машина резко свернула и, разнеся перила, тяжело рухнула в быструю мутную воду.
Это было самоубийство.
Швед немедленно развил бурную деятельность. Он договорился с майором Нзеку, и к месту несчастья были посланы саперы с подъемным краном.
К вечеру «пежо» вытащили из воды, но тело Жака в машине не оказалось, его унесло стремительное течение — дверцы автомобиля распахнулись от удара о дно.
6
Петр устало вытянулся на постели.
Почему Жак покончил с собою? Петр никак не ожидал этого даже после всего, что француз рассказал ему тогда, в машине, не стесняясь сидевшего за рулем Дарамолы.
Они петляли по узким и грязным улочкам старого города в лабиринте глухих глиняных стен.
Жак говорил по-английски, иногда переходя на французский язык, который Петр понимал с трудом. Потом спохватывался и снова переходил на английский.
— У меня очень мало времени, Питер…
Этой фразой он начал свой рассказ, каждым словом врезавшийся в память Петра.
— Я знаю, ты давно хотел бы задать мне кое-какие вопросы, но лучше не перебивай.
Петр кивнул. Жак отвернулся, несколько минут молча смотрел в окно на разворачивающуюся за стеклом бесконечную глиняную ленту. Потом заговорил:
— Меня зовут не Жак. Фамилия, имя, документы — все у меня чужое. Мое — только прошлое, от которого мне никуда, видно, теперь уже не уйти. Меня разыскивает полиция, а точнее — Интерпол, полиция международная. В Алжире было золото, наркотики. Все это считалось обычным бизнесом. Наш связник был арестован, когда возвращался из Пакистана. Можешь мне поверить, я был виноват меньше всех, даю тебе слово офицера. Но ребята, оказавшись за решеткой, свалили все на меня. Что ж, я их не осуждаю. К тому времени я уже дезертировал, обзавелся новыми документами. Работа в Гвиании была по мне — ездить по стране, забираться в саванну. Фирма, нанявшая меня, продает парфюмерию, закупает шкуры и арахис. Мне нравится торговля.
Помнишь, зачем я пришел в ваше посольство? Я хотел выучить русский, чтобы поехать в Россию представителем какой-нибудь французской фирмы. Наши страны торгуют между собою все больше. Знай я русский язык — мне была бы совсем другая цена. — Он перевел дыхание и продолжал: — Мне не было никакого дела до твоих отношений с майором Нначи. Но ты и Анджей — вы были для меня людьми совсем из иного мира, куда я хотел поехать и который хотел понять. Называй это желание как хочешь — даже побегом от прошлого, от самого себя.