Морозовы не стали все усложнять. У них есть глава рода и его жена, «мать рода», как написано на внутренней стороне очень простого золотого кольца. Кольцо главы рода с рунным рядом по ободу, на внутренней стороне которого: «глава рода Морозовых».
Это были семейные реликвии. Предметы, которые в древности становились артефактами. Ценность которых измерялась уже не материалом и не весом, а чем-то особым, историей, силой тех людей, которые носили их, вкладывали свою энергию, тепло своей души.
— Желаете что-то? — Справа за плечом образовалась девочка-продавец.
— Колечко для жены ищу…
— Вам подороже или поскромнее?
Полянский, не задумываясь, ответил:
— Покрасивее…
Продавщица что-то защебетала и повела его в сторону другой витрины. Но краем глаза Миша зацепился за огненную искорку, вспыхнувшую слева. Красный рубин.
— Погодите. Я, кажется, выбрал…
На улице, в цветочном киоске он с содроганием купил три красные гвоздики,
— Ах, Мишенька, не стоило, право. — Аграновская приняла цветы с жеманной улыбкой. — Какой вы все-таки салонный лев.
— Ну что вы, Нинон, я всего лишь скромный любитель по сравнению с вами. — Михаил пододвинул даме стул.
Они сидели в полупустом ресторане, оформленном а-ля декаданс. Повсюду висели картины с белыми каллами, торчали старые патефоны. Квадратное помещение со сглаженными углами и стенами, отделанными зеленым стеклом, больше всего напоминало бутылку. С абсентом. Где-то в глубине зала сидели две среднего возраста дамочки, пьяно ухмыляясь теми особыми улыбками, которые отличают людей нестандартной половой ориентации.
«Лесбиянки», — решил Полянский.
— Как вам тут нравится? — поинтересовалась Аграновская, когда Миша сел.
Официант предложил меню, и Полянский был ему благодарен. Увесистая папка с картонкой внутри скрыла его гримасу.
— Тут очень… — Миша покрутил пальцами в воздухе, будто подыскивая нужное слово, — …очень необычно.
— О, это совершенно верно. — Нинон подалась вперед, с деланной изящностью подперев рукой подбородок и бросая на Полянского взгляд, который по ее личной классификации проходил как «томный». Миша же растерялся, так как всегда считал, что таким образом смотрят престарелые, впавшие в маразм проститутки. — Вам посоветовать, что заказать?
— Да, пожалуйста. — Полянский сообразил, что Аграновская решила играть в матрону. — Странные названия.
— Тогда возьмите то, что называется «Шарф Эйседоры». Не пожалеете…
— Замечательно, — согласился Михаил. — Пусть будет шарф… Это, я так понимаю, в честь Айседоры Дункан?
— Да-да! — Нинон ткнула мундштуком в Полянского. — Вы угадали. Вообще, знаете, какая это была женщина?