Может быть, Морозову и Вязникову способствовала удача, может быть, сработал какой-то из кармических законов воздаяния. Как бы то ни было, но телохранитель решил проблему в свою пользу. Он зашел в кладовку, заперся изнутри и выключил свет. Когда Вязников дернул дверь, бывший телохранитель Клопа даже не вздрогнул.
Только пальцы напряглись на ребристой рукояти пистолета.
Дверь в кабинет хозяина салона отворилась без сложностей. Вязников и Морозов зашли просто, как будто два новых клиента. Без эксцессов.
Клоп был крупный, мускулистый. В кабинете стояла жара, поэтому из одежды на хозяине была синяя майка и короткие шорты, открывающие точеные волосатые икры.
Почти греческая фигура, с налетом приближающейся полноты. Наголо обритый череп. Он представлялся Морозову совсем другим. Толстым, неказистым, раздутым. Не человеком, а насекомым…
И еще Морозов узнал эту спину. Крепкую, мускулистую спину человека с видеопленки.
Когда Клоп обернулся, то Юра увидел, что не ошибался в отношении его внешности. Клоп был уродом. Нет-нет, никаких отклонений. Никакой заячьей губы, косоглазия, отсутствующего носа. Каждая часть лица в отдельности была нормальна, но в сочетании… Невозможно было объяснить, что же было столь отталкивающе в его внешности. Полные красные губы, глаза круглые, как у совы, сверлящие и пристальные. Крупный нос с горбинкой. Выпирающие скулы.
Но взгляд. Тяжелый, одуревший от чужой боли, бессмысленный взгляд жрущего, хавающего животного.
Вязников вдруг вспомнил, где видел это лицо.
Оно выплыло покойником со дна темного омута.
Тогда, в девяносто первом. Подвал. Мерзкие хари. Дьявольский шабаш. И это лицо. Только тогда на нем был поварской колпак.
— Здравствуй, дядя, — сказал Морозов.
И завертелось!
Девчонка, мучимая Клопом, издала горлом булькающий звук, дернулась и осела на пол. Из разодранного бока текла кровь. Сам Клоп молнией кинулся к тяжелому дубовому столу. Но Юра был готов. ТТ в его руках гавкнул один раз. И точеное греческое колено разлетелось ошметками мяса и кости. Клоп взвыл, нелепо кувыркнулся и боком упал на ковер, зажимая ладонями ногу.
Морозов пошел вперед. С каждым шагом разряжая пистолет в дергающееся на полу тело.
Последний выстрел он сделал в лицо.
Вязников тем временем приводил в себя потерявшую сознание проститутку. Он приложил к порванному боку свернутую рубашку, хлопнул девушку по щекам. Когда та, наконец, открыла глаза и во взгляде появилась осмысленность, Алексей спросил:
— «Скорую» вызовешь?
Та кивнула.
— Кто это все сделал? — спросил Вязников, указывая взглядом на труп Клопа, над которым стоял Морозов.