Стало светлее, но лицо его по-прежнему оставалось в тени. На голове у него была остроконечная, зеленая с золотом шапочка с приколотой надо лбом тяжелой драгоценной брошью, а широкие плечи обтягивал шитый золотом бархат, и зеленый воротник был плотно застегнут под крупным подбородком. Драгоценные камни надо лбом и золотое шитье на высоком вороте блестели в свете огня. Поверх бархатного кафтана на плечах лежал белый меховой плащ, заколотый серебряной фибулой с драконом. Его необыкновенный наряд вызвал во мне почти такой же испуг, как и само присутствие не-умершего. Я видел такие одеяния в музейных экспозициях, но его одежда была живой, настоящей и новой. И в его фигуре, когда он встал передо мной, было изящество богатства, а белая мантия взметнулась у него за спиной порывом метели. Свечи осветили короткопалую, изрезанную шрамами руку на рукояти кинжала, а ниже — мощные ноги в зеленых рейтузах и сапоги. Он чуть повернулся к свету, но не заговорил. Теперь я увидел его лицо и отпрянул перед его жестокой властностью: большие темные глаза под насупленными бровями, длинный прямой нос, бледные гладкие скулы. Багровые губы кривились в жесткой усмешке под проволокой длинных усов. В уголке рта я заметил пятно запекшейся крови — о, господи, как я сжался при виде ее. Сам вид крови был достаточно страшен, но в глазах у меня потемнело при мысли, что кровь могла быть моей.
Он приосанился и взглянул мне в лицо через разделяющий нас полумрак.
— Я — Дракула, — произнес он.
Слова прозвучали холодно и отчетливо. Мне показалось, что он говорил на неизвестном мне языке, но смысл был совершенно ясен. Я стоял перед ним, не в силах ни заговорить, ни двинуться с места. Он был не более чем в десяти футах передо мной и, живой или мертвый, выглядел неоспоримо реальным и мощным.
— Итак, — продолжал он тем же холодным спокойным тоном, — вы утомлены путешествием и голодны. Я приготовил для вас ужин.
Движение его руки было изящным, даже любезным, и на коротких белых пальцах блеснули драгоценные камни.
Я увидел рядом с камином стол, уставленный блюдами. Теперь я ощутил и запах пищи — доброй, настоящей, человеческой еды — и чуть не упал от ее благоухания. Дракула неторопливо двинулся к столу и наполнил из кувшина бокал. Жидкость показалась мне похожей на кровь.
— Ну же, — проговорил он чуть мягче и вернулся в кресло, видимо, предполагая, что мне будет легче приблизиться, если он удалится.
Я неуверенно добрался до стоявшего у стола кресла. Ноги у меня ослабели, как от лихорадки. Сидя в этом темном кресле, я бессильно обводил взглядом угощение. Какой смысл есть, если в любую минуту я могу умереть? Эту тайну знало только мое тело. Дракула снова смотрел в огонь: мне виден был его яростный профиль — длинный нос, сильная складка щеки, волна темных волос на плече. Он задумчиво скрестил руки, и от этого движения мантия упала с плеч и вышитые рукава сдвинулись, открыв зеленые бархатные манжеты и шрам на тыльной стороне гладкой руки. Вся его поза выражала спокойствие и задумчивость. Я уже не чувствовал угрозы и, как во сне, поднял крышку одного из блюд.