— А мои колени считают, что ваш барометр врет, как всегда, — сказал гробовщик. — К вечеру ждите дождя, джентльмены.
— Уж вы-то, старина, не должны жаловаться на дождь.
— Я и не жалуюсь. Мокрую землю копать гораздо приятнее.
В открытом окне показался шериф Коннели.
— Питерс, заходи, — попросил он озабоченно. — Есть пара вопросов к тебе.
Зайдя в дом, Степан Гончар увидел почти ту же самую картину, какую оставил здесь вчера ночью. Старый Уоллес сидел за столом, уткнувшись лицом в локоть согнутой руки. Разница была только в том, что сейчас он был не мертвецки пьяным, а просто мертвым.
Стол был залит кровью, на полу тоже блестела красная лужа. Правая рука Уоллеса свисала, и под ней на полу валялся револьвер.
— Видишь, до чего доводит пьянство? — с суровой назидательностью произнес шериф. — Говорят, ты вчера привел к Уоллесу гостя?
— Да.
— Кто такой?
Степан Гончар пожал плечами:
— Бродяга.
— Что ему было нужно?
— Проводник.
Шериф держал в руках визитную карточку.
— Этот бродяга кое-что забыл, — сказал он. — Я нашел это на столе, под фляжкой. И десять долларов в дырявом кармане Билла. Похоже, что бродяга выдает себя за Фредерика Штерна из Смитсоновского института. И привык оставлять щедрый задаток. Люди говорят, что вы с ним долго сидели в салуне. Это правда?
— Не так долго.
— О чем вы говорили?
— О музыке.
— О музыке, — с сомнением в голосе повторил Коннели. — Это его фляжка?
— Да. Он угостил Уоллеса.
— Щедрый бродяга, очень щедрый. А как вел себя Билл, когда вы пришли?
— Как обычно. Глотнул и свалился. Этот человек остался ждать, пока он очухается. А я ушел.
— Ты догадываешься, что случилось? — спросил шериф.
— Нет. А ты?
— Нетрудно догадаться. Щедрому бродяге надоело ждать. Он оставил свою карточку и задаток, а сам ушел. Наверняка он скоро вернется сюда. Только вот Билл его подвел. Не знаю, что ему привиделось, но он допил бренди и выстрелил себе в ухо.
— Не думал я, что старик на такое способен, — сказал Степан Гончар.
— Все пьяницы кончают одинаково, — заключил Коннели. — Ты, наверно, не знаешь, что Билл давно к этому катился. С тех самых пор, как его полковник застрелился в день капитуляции Роберта Ли[17]. Вот с того самого дня Билл и начал пить так, как никто больше не пил. Бедняга пьянствовал, чтобы не отправиться за командиром. Он сам мне рассказывал. Все хотел объяснить, что такое честь и гордость настоящего южанина. Жалко… Жалко, что он не прострелил себе башку где-нибудь в другом месте.
Шериф вышел вместе со Степаном из комнаты и сказал гробовщику:
— Можете приступать. За все услуги платит Билл. Думаю, десяти долларов хватит.